Печати Мирана
Шрифт:
– Ты что-то знаешь?
– спросила я.
– Скажем так, слышал кое-что в “низе” Алмала, - кивнул миранец, - и теперь мне кажется, что это может быть связано с твоей ситуацией.
– Я помогу любой информацией, - согласилась я - это в моих интересах.
– Не только информацией, но и твоими соображениями, - поправил меня мужчина, - у тебя прекрасно получается делать правильные выводы и анализировать факты и свои наблюдения. А пока твой отец не может дать показания, именно ты самый важный источник информации для проведения независимого расследования по ситуации с Советником.
– Какая грубая лесть, майор
– Никакой лести или преувеличений. Тебя этому учили, - спокойно отозвался миранец, - я видел, как ты обращаешься с оружием, как действует в критической ситуации. Так что из тебя получился бы хороший безопасник, Кира. А твое мастерство в ведении допроса я уже смог оценить на себе.
Я тихо рассмеялась, а потом вдруг замерла, пытаясь уловить какую-то перемену в самой себе. Мне было...хм...легко. Аура Милана на меня совсем не давила, словно я по какой-то причине совершенно перестала ее чувствовать. Да, напряжение никуда не ушло. Но это напряжение было каким-то даже приятным. Таким, знаете, томительно-сладким, насыщенным, даже будоражащим.
Посмотрев на миранца, я уловила, что его глаза сейчас кажется практически черными. А еще подсвечиваются изнутри каким-то слабо уловимым огоньком, маячащим где-то в глубине зрачка.
– Что значит этот рисунок?
– Милан сглотнул и кивнул на мое голое бедро, не скрытое тканью футболки Лекса, выданной мне в качестве домашнего одеяния.
Взгляд мужчины прошелся по моей ноге и замер на узоре зитарской татуировки, которую я сделала еще в пору своей бунтарской юности.
– Это древний зитарский символ-оберег, - пояснила я, - я все же на некоторую долю крови зитарка. Он называется “эбри”, то есть “хранитель песков”.
Я тронула узор из звезд, черточек, языков пламени на своей коже, и улыбнулась. Я не любила Зитар, нет. Он не стал для меня домом даже близко. Эта планета так и осталась чужой и непостижимой, слишком не советующей моему характеру, ценностям и мировоззрению. Я не понимала традиций зитарцев, но все же признавала свою частичную принадлежность к их расе и уважала своих предков. Ведь по рассказам отца, его прадед кардинально отличался от представителей своей планеты, и моя татуировка скорее хранила память о собственном наследии и собственных корнях, а не о планете в целом.
– Неожиданно, - усмехнулся миранец, - ты полна сюрпризов, госпожа Разина. Можно?
Я неуверенно кивнула, и рука Милана легла на рисунок на моей коже. Я вздрогнула и задержала дыхание. Ладонь миранца была невыносимо-горячей, а его прикосновение буквально простелило меня волной жара с макушки до кончиков пальцев на ногах.
– Мы с моим другом Барахом сделали похожие рисунки, - начала я, чтобы отвлечься от оголяющих каждое нервное окончание ощущений от прикосновения пальцев миранца к своей коже. Почему-то заставлять миранца прекратить меня трогать мыслей у меня не возникало, потому что это было слишком...хм.... приятно и очень волнующе - Барах - тот кто помог мне скрыться из Альмала, когда меня выселили из нашего с отцом жилья. Кажется.... Да, я почти уверена, что он может знать о тех, кто меня разыскивал. А они, наверное, могут быть как-то связаны с делами отца.
– В ближайшие дни мы все это обсудим, - согласился Милан, проводя пальцами по тонкой окантовке рисунка. Его голос его приобрел какую-то темную, почти потустороннюю
В полумраке и ночной тишине казалось, что прямо сейчас между нами происходит какое-то почти что...таинство. Я чувствовала себя загипнотизированной действиями миранца, мое тело жило собственной жизнью, наполняя меня каким-то невероятным концентрированным потоком странной силы. Она гуляла под кожей, отзывалась внутри меня томительной, даже мучительной необходимостью никуда не убегать и ничему не приотвориться. Тянула меня, так тянула куда-то навстречу....
Я обнаружила свои руки сомкнутыми на шее майора Икзона. А свои губы - тесно прижатыми к его губам. Словно я жаждала напиться от мужчины чем-то, что неотвратимо меня к нему тянуло. Словно он источник какой-то жизненно нужной мне энергии, и я наполняюсь ею, как наполняется водой пустой сосуд. И я все пью, пью ее, целуя мужчину. Все больше погружаюсь в какие-то темные волны, исходящие от него, переставая задумываться о том, что я делаю, и что это мне принесет.
А его губы все никак не отрываются от моих губ, его руки гуляют на голой коже, задрав мою футболку, лаская живот и грудь. Я выгибаюсь навстречу мужским ладоням, перемещая губы на щеку миранца, подбородок, изгиб челюсти. Сжимаю в кулаках его волосы, пьянею от исходящего от него аромата лесных трав и хвои, вздрагиваю от касания его горячего языка к своему соску, задыхаюсь до тихих всхлипов, когда его зубы еле ощутимо сжимаются на нежной плоти.
Но этого мало, просто ничтожно мало. И нет сейчас вокруг ничего и никого. Только его поцелуи, только его горячая кожа, только мое наполненное темным, тягучим желанием тело, только наше хриплое дыхание, одно на двоих.
Я чувствовала себя опьяневшей и совершенно потерянной в вихре множества слишком ярких, нестерпимо сладких импульсов собственного тела.
Это испугало и хоть на несколько мгновений меня отрезвило.
О, космос. Да я сама на него набросилась. Сама его спровоцировала, а он с радостью и готовностью ответил мне тем же. Я открещивалась от того, о чем твердили мне миранцы, скептически хмыкала на заявления о притяжении, совместимости энергий, выборе без выбора. Не верила в то, что что-то неконтролируемое и сложно объяснимое может повлиять на мои решения.
Но бросилась в эту бездну охотно и без сомнений. Погрузилась в темноту миранской энергии Милана Икзона, однозначно и отчетливо ощущая ее в себе, на себе, вокруг себя.
О. Твою. Мать.
– Стой, - произнесла я, отодвигаясь от миранца.
– Кира?
– спросил он хрипло, его рука находилась на моем бедре. Я поерзала, потому что влажное белье прилипло к телу, соски ныли до неприятного покалывания, губы горели, а мысли по-прежнему путались. Желание, такое горячее и настойчивое, почти затмило все остальное.
Как же так? Неужели энергии неважно, что я чувствую и думаю? Неужели она может настолько опьянить, буквально толкнув меня навстречу подходящему партнеру, что все остальное будет неважно?
– Я перестала себя контролировать, - сообщила я тихо - я...
Милан протянул руку и прикоснулся к моей щеке почти неощутимо и очень нежно. Его глаза по-прежнему немного подсвечивались изнутри, и на мгновение мне даже показалось, что темный дым вышел за пределы радужки, закрутился, а потом почти молниеносно снова исчез.