Педагогика для некроманта
Шрифт:
– Гостклиф Анд усердно работал, чтобы стать руководителем факультета, все это знают, – вступилась Мёрке за педагога.
– Черт, да я не о нем. Я о твоем дружке Синде Форсворде, – маг с неподдельным отвращением произнес имя некроманта-отступника.
Страшные, словно залитые чернилами, глаза.
Впервые за долгое время это имя прозвучало вслух. Сама же Мёрке не находила в себе сил, даже чтобы сложить воедино эти буквы в уме.
На шею Натт словно накинули аркан, и ей казалось, что она начинает задыхаться.
Хассел громко рассмеялся:
– Как?
– Он здесь? – Натт даже не старалась подавить дрожь в голосе.
– Нет пока. Он приезжает через неделю, как раз к началу собраний на факультетах. Смотрю, ты не очень рада, – Хассел слегка смягчился.
– Не твое дело.
– Я знаю, что он сделал с тобой, – стихийник неожиданно стал серьезен, а в голосе появились незнакомые нотки. Сострадание, участие?
Стена, выстраиваемая годами, дала трещину, и Мёрке чувствовала, как из глаз готовы брызнуть слезы.
– Но я здесь не за этим. – Фирс сделал шаг вперед и крепче сжал сферу.
Мёрке не стала ждать его атаки и пустила в ход жезл с лиловым наконечником, заполнив коридор непроницаемой мглой. Но ей не удалось пробежать мимо мага. Он среагировал быстрее и воззвал к одной из своих послушных стихий. Ветер мгновенно ворвался в коридор, и дымка сразу же рассеялась. Хассел с легким недоумением смотрел на некромантку. Она вновь занесла жезл, но руку мгновенно парализовало, и оружие со звоном стукнулось о каменные плиты.
– Нападение в стенах учебного заведения. Госпожа Мёрке, за такое вам полагается дисциплинарное взыскание, – ехидно пригрозил аспирант.
– Ты же сам… – Натт не могла произнести ни слова. Воздух вокруг стал плотным и густым.
Фирс подошел ближе, поднял жезл и отсоединил сосредоточие.
– Ты выбираешь камни еще хуже, чем друзей. – Он поднес лиловый шарик к глазам. – Алмазная крошка и горный хрусталь. Далеко не дешевые материалы, но цена – не всегда показатель качества. У тебя ведь уже взорвалась одна сердцевина, – Хассел многозначительно посмотрел на мелкие порезы на руках и лице Натт. Он бесцеремонно подошел к ней почти вплотную и закрепил жезл и сосредоточие на ее ремне. – Так вот, повторюсь, не тех ты выбираешь, хотя Гостклиф Анд выгодно отличается от толстой лаборантки и безумного некрома…
Он не договорил. Мёрке, вернув контроль над телом, что есть силы ударила Хассела по щеке.
– Заслужил, – внезапно признал он и потер ушиб. – Держи, будем считать это началом перемирия, – он протянул сферу, отливающую перламутром.
– Что это? – Натт недоверчиво покосилась на обидчика.
– Мой весьма удачный эксперимент по геммологии. Сфера памяти. Дарю.
Мёрке уставилась на гладкую поверхность шара и заметила два проступающих силуэта. Маленькая адептка некромантии и преподаватель по ядологии. Слишком долгий и слишком взрослый поцелуй.
– Представляешь, ты сейчас держишь в руках то, что может уничтожить репутацию твоего декана. – Хассел наслаждался видом смущенной некромантки.
– Зачем же ты отдаешь
– Оно мне без надобности. Гостклиф Анд не имеет веса на факультете элементалей. Да и все равно такому, как я, не светит ничего, кроме кафедры геммологии, как бы я ни старался. Камни и пыль – это мой потолок, – грустно подытожил маг.
– Почему же ты сам не уничтожил сферу? – Мёрке старалась не смотреть на себя в объятиях взрослого мужчины.
– Тогда бы ты не увидела моего широкого жеста, – пожал плечами Фирс.
– Только и всего? Тебе важно мое «спасибо»?
– Нет. Это скорее мое «прости». Если бы я не показал сферу Синду тогда, он не слетел бы с катушек. Боюсь, это был последний гвоздь в крышку его гроба. Все, что он сделал с тобой в тот день… Я виноват. Как обычно, заигрался. И поверь, я боюсь его не меньше, чем ты.
Мёрке не знала, что ответить. Фирс не был виноват. Он просто был собой: гадким шантажистом, обиженным на всех северян. Не он поддался случайному порыву в кабинете ядологии. Она прекрасно знала о чувствах друга, но что мог противопоставить нескладный подросток красавцу-преподавателю?
Пустышка Натт. Предательница Натт.
– Но я все-таки хочу попросить тебя об одолжении. Если, конечно, ты захочешь мне помогать после всего этого, – осторожно начал Хассел.
– Что тебе нужно?
– Завтра утром покажу. Хватит с тебя на сегодня. – Он протянул руку к ее волосам и вытащил обломок кости. – Это что, крысиный хребет?
– Утром Гостклиф собирался передать мне документы и списки студентов Рё’Тена.
– Я не займу у тебя много времени. Зайду пораньше, – стихийник все решил за Натт.
– Ты знаешь, где я живу?
– Да вся академия уже называет бывшую астрономическую башню башней некроманта. Ты живая легенда – приручила голема плоти. Завтра студенты тебе проходу не дадут. Жди, я забегу с утра. – Мёрке не успела ничего возразить, как Хассел резко развернулся и бросился прочь по коридору.
Гостклиф Анд и глупая девчонка все еще самозабвенно целовались. Мёрке что есть силы ударила сферу об пол. Та не раскололась, лишь подпрыгнула и откатилась в угол. Что ни говори, а Фирс Хассел – талантливый аспирант кафедры геммологии.
Ванная для администрации не шла ни в какое сравнение с жалкой душевой кабиной в каморке некромантки. Едва Натт зашла внутрь, как плафоны под потолком синхронно зажглись, и Мёрке зажмурилась от яркого света. Стены, пол, купальня – все было выложено из белого и кремового камня. Натт немного привыкла к освещению и, наконец, оглядела себя в большом зеркале над огромной раковиной.
Волосы висели спутанными жгутами. Медный блеск скрылся за бурой зловонной коркой, и Натт не была уверена, что волосам удастся вернуть первоначальный цвет. Кровь весьма скверно отмывается, а уж проклятая и подавно. Мёрке открыла несколько кранов в ванной наугад, проверяя температуру. Из одного текла совершенно ледяная вода, от которой мгновенно заломило пальцы, из другого – крутой кипяток. Перепробовав еще несколько рычажков, Натт нашла идеальную для себя температуру и оставила купальню наполняться.