Педагогика иностранного языка
Шрифт:
Вот почему разговор о педагогике иностранного языка должен быть начат с анализа места и роли иностранного языка в нашей обыденной, подчеркиваю, обыденной, а не воображаемой жизни. Когда столичный ученый изобретает способ и метод образования, глядя на быт московского школяра, он вольно или невольно своим методическим стремлением осчастливить иностранным языком ученика из амурской деревни Амаранки или Усть-Уркимы наносит ему жестокий урон. Амурскому школьнику иностранный язык ох как интересен. Но обещанное, даже для москвича гипотетичное говорение предстает перед ним и вовсе полным враньем. Нет у него такой актуальной перспективы: говорить на английском с английским или американским собеседником. Что можно возразить
Спросили бы, что мне интересно в английском. Если я зачитывался приключенческой литературой на родном языке, то два года сфокусированных усилий на чтении позволили бы с тем же энтузиазмом читать на немецком. Неужели на все просвещенное чиновничество за тридцать, только на моей памяти прошедших, лет, не нашлось и одного разумного начальника в образовании, кто взглянул бы на вопрос глазами живого школьника? Неужели за те же тридцать лет вся АПН — РАО не додумалась до столь банальной идеи: учить детей тому, что в действительности может быть освоено, и что действительно может быть востребовано жизнью — чтению, которое одинаково актуально и в столице, и в амурской деревне. Мучительно трудно в это поверить, но, увы: в иностранном деле имеем то, что имеем.
А вы предложите ему, сельскому школьнику, полезные и интересные книги на английском, немецком. Например, о том, как выстроить свой бизнес в сельской местности. О том, как получить высокий урожай или организовать систему реализации местной продукции. Или просто увлекательные приключенческие книги, которые захватывают своим сюжетом. Будь оно, жизненно нужное мне, хоть на китайском, я это добуду именно потому, что это интересно мне лично в связи с моими личными планами, личными перспективами, личными пристрастиями. Тогда вся проблема методики сведется к тому, чтобы изыскать источники такой — лично значимой — информации и сделать эту информацию досягаемой.
Парадоксальность существующей ситуации и в том, что подобный подход мог быть реализован пятьдесят лет назад, может быть реализован и прямо сейчас, но не будет реализован еще лет двадцать исключительно по субъективным причинам: амбиции одних, позиции других и психологическая некомпетентность третьих не позволят сделать шаг вперед. При том, что в массовой школе уже сегодня можно реализовать технологию обучения, которая гарантирует на выходе свободное чтение, нашим детям, а то и внукам, придется все еще учиться «говорению» при полной определенности исхода: если кто и будет знать английский, то никак не благодаря школьным урокам.
Мой пессимизм в этой связи подкреплен и тем, что людям грамотным и толковым на благовещенском инфаке, имевшим в застойные времена все условия для экспериментальной работы, эта технология предлагалась еще в 1978 году. Могу понять, что рассуждения студента не могли быть приняты всерьез. Но в 1987 году я уже был преподавателем института, кандидатом психологических наук. Прилагал специальные усилия, чтобы побудить преподавателей языка строить свою работу на психологических законах речевого генеза. Эффект нулевой.
На дворе 1998 год. Был недавно в Благовещенске. Помнят, что предлагал. Разумно, говорят. Но работают иначе. Работают так, чтобы студенту иностранный язык легким не показался. Так, мол, и дурак научить может.
Недавно в руках оказалась публикация С. Диденко в «Педагогическом калейдоскопе». Притча про мух в связи с повальным увлечением новациями: «Две мухи, молодая и старая, сидят на оконном стекле. Рядом — открытая настежь форточка. Молодая бьется в стекло, пытается вылететь наружу. Ей больно, она доводит себя до изнеможения, но попыток своих не оставляет. Старая говорит: «Вот, рядом — открытая форточка. За нею — свобода». Молодая думает про себя: «Какая же эта старая муха глупая! Через открытую форточку вылетит каждый дурак, а ты попробуй
И так всюду. Стереотипная методика, базирующаяся на условно-речевой коммуникации, растиражирована десятками тысяч выпускников и миллионными тиражами учебников.
В моем случае пафос притчи про мух надо несколько перевернуть. Там традиционное обучение выдается за «старое, доброе, вечное», я же понимаю сложившуюся практику обучения как новацию и предлагаю вернуться к тому, что давно придумала природа: к той логике освоения языка, которая реализуется каждым из нас с рождения в отношении родного языка. Мы, люди, в своем развитии движемся от полного понимания к говорению, а вовсе не от говорения к пониманию. И даже не от частичного понимания к говорению, что пытаются реализовать отдельные авторы. Именно тотальное понимание обеспечивает ребенку беспроблемное овладение активной речью.
Предлагаемая ниже технология обучения в рамках имеющихся нормативов времени и ресурсов гарантирует на выходе из общеобразовательной школы свободное чтение неадаптированной литературы на иностранном языке как минимум для 80 процентов выпускников. Следует ли желать большего для общеобразовательной школы, не имея и десятой части названного? Но публика до такой степени закодирована пресловутым «говорением», что даже когда в результате обсуждения концепции становится очевидной достижимость, реалистичность данного ориентира, звучат сомнения по поводу полезности этого подхода: «А как же говорение, а как же без него?».
Да где вы его видели, это говорение?
Действительно, учителю, который сам никогда не пережил роскошь свободного чтения по-английски, по-немецки, не того, «свободного чтения», которое можно подтвердить на квалификационном экзамене, а того, что протекает комфортно на диване, по собственной воле, по причине удовольствия от этого процесса, такому учителю весьма трудно постичь идею о том, что свободно читающий человек без специального обучения говорению окажется говорящим в гораздо большей степени, нежели сегодняшний выпускник школы и даже факультета иностранных языков. Главное, в его интеллектуальном арсенале будет присутствовать инструмент, которым можно эффективно пользоваться повседневно в реальном информационном пространстве, в реальном производстве, проще говоря, в той жизни, которой мы все живем. Которая, кстати, все более и более насыщается иностранным языком. А это — гарантия того, что полученный навык не угаснет, будет развиваться, и кто знает, быть может станет той базой, на которой в случае нужды будет в кратчайшие сроки выстроена свободная устная речь.
Задайтесь вопросом: кого легче научить говорить, — того, кто уже свободно читает, или того, кто еще ничего (языкового) не умеет делать свободно? Соедините этот вопрос с вопросом о том, чему легче научить — чтению или говорению, и все необходимые приоритеты выстраиваются сами собой.
За десять лет использования в Амурской области и в других регионах России природосообразного подхода в начальном обучении чтению, когда на огромной выборке (не одна тысяча детей) было показано, что навык чтения на выходе из третьего класса может в массе превосходить таковой у выпускников школы, что навык чтения может быть сформирован без домашних заданий по чтению, что при снижении учебной нагрузки объем чтения за три года может превосходить предусмотренный существующими методиками даже в 20(!) раз, что урок чтения может быть самым любимым уроком, что чтение может быть более привлекательным занятием, чем смотрение в «ящик» (телевизор). Результаты беспрецедентны. Ничего подобного не было в истории школы.