Пьедестал для аутсайдера
Шрифт:
– С назначением.
Он не поздравил, не сказал, что рад. Только два слова. Наверно, завидует, решил Илья Данилович. Пусть завидует. Оно и понятно. Его бывший сотрудник, молодой человек, которого он сам взял на работу, неожиданно становится его непосредственным начальником.
– Мы уже просмотрели все текущие дела, – сообщил Аркадий Николаевич, – думаю, что у нас никаких проблемных дел больше не осталось. Маргарита Акоповна отпечатает все нужные акты, и я подпишу их, как только они будут готовы. Все остальные вопросы можете решить с Самсоном Михайловичем, – он поднялся, пошел к дверям.
«Старик все-таки обиделся, –
У дверей Сидоряк остановился. Немного подумал, вернулся и протянул руку Рудневу:
– До свидания, Самсон. Теперь ты у нас остаешься на хозяйстве. Думаю, что ненадолго. Тебя они тоже скоро уберут. У нас слишком несовпадающие группы крови.
Руднев молча пожал ему руку. Затем Аркадий Николаевич с некоторым усилием, явно заметным, протянул руку Смыкалову.
– Ну что, Илья, теперь твое время. Командуй. Только учти, что тебе будет сложно. Время сейчас очень трудное, никто не знает, что с нами завтра будет. И с предприятием, и вообще со всей страной. Поэтому держись и не сдавайся. Сумеешь выстоять в ближайшие несколько месяцев – значит, хорошо. Не сумеешь… Значит, пойдете на дно вместе с Кирюхиным. Вас, конечно, не очень жалко, но не забывайте, что здесь работают почти две тысячи человек. Всегда думайте о них.
«Старый маразматик», – уже с нарастающим раздражением подумал Смыкалов, но ничего не ответил, а только пожал руку своему предшественнику.
Сидоряк вышел, в руках у него был тяжелый пакет с бумагами. Смыкалов услышал, как за дверью заплакала Маргарита Акоповна.
– Может, нужно предложить ему твою машину? – неожиданно спросил Руднев. – У него тяжелый пакет.
– Я уже дал ему машину, – еще более раздражаясь, ответил Илья Данилович, – и она отвезла к нему домой все его коробки с документами. Садитесь, Самсон Михайлович. И давайте сразу договоримся, с самого начала. Когда я буду нуждаться в ваших советах, я буду вас спрашивать. В остальных случаях, пожалуйста, не проявляйте подобной инициативы. Надеюсь, что мы сумеем сработаться и у нас не будет никаких проблем.
– Не будет, – грустно усмехнулся Руднев. – Эх, Илья, как быстро меняются люди. Ты не беспокойся. Больше никаких советов я тебе давать не буду. И на «ты» к тебе обращаться тоже никогда не буду. Понимаю, что нужно всячески поднимать твой авторитет. Ты теперь у нас молодой и перспективный руководитель. Как и Борис Захарович. Только Сидоряк был прав. Время сейчас очень трудное. Везде неплатежи. И никто не знает, что будет завтра. Как будем платить зарплату людям? Тем более что Кирюхин решил вывести наше предприятие из союзного подчинения. Как будто это не огромный комбинат, а обычный автомобиль, который можно просто взять и увезти в другой гараж. Так не бывает. У нас тысячи смежников, мы работаем почти со всей страной. Непродуманные решения могут очень повредить нашему комбинату.
– Самсон Михайлович, – уже разозлившись окончательно, перебил его Смыкалов, – давайте по существу. Мы не станем обсуждать действия нашего генерального директора. Хотя бы потому, что это была его инициатива – оставить вас на вашей прежней должности и не отправлять на пенсию. Давайте работать, а не заниматься сплетнями.
Руднев снова невесело усмехнулся и кивнул головой.
– Давайте, – согласился он и открыл первую папку. – Сначала разберемся с оплатой нашей продукции. Вот здесь наши претензии
Чем больше Самсон Михайлович говорил, тем больше Смыкалов убеждался, что все эти проблемы ему хорошо знакомы. Здесь все было понятно и ясно. Главное, не нужно паниковать. Все можно понять и осмыслить. В конце концов, действительно, не боги горшки обжигают.
Маргарита Акоповна внесла две чашки кофе для них и быстро удалилась. По ее лицу было заметно, как она волновалась и переживала из-за ухода своего прежнего руководителя.
«Старая калоша, – в который раз раздраженно подумал Смыкалов. – Первое, что сделаю завтра, – уберу ее из приемной. Сколько ей лет? Наверняка уже давно пересидела пенсионный возраст. Пусть отправляется на покой».
После долгого разговора Смыкалов наконец отпустил Самсона Михайловича и остался в кабинете один. Он поднялся, подошел к окну, посмотрел вниз. Неизвестное ранее чувство победы нахлынуло на него. Себе он казался гигантом. От нахлынувшей радости он даже подпрыгнул. Очки едва не слетели с него, и он радостно и громко рассмеялся. И вдруг вспомнил, что даже не узнал размера заработной платы заместителя генерального директора. Он обернулся, посмотрел на селектор, стоявший с левой стороны от стола Сидоряка. Интересно, как именно пользоваться этим селектором? С кем как связываться и какую кнопку нажимать? Пока он еще не освоил всю эту механику. Смыкалов подошел к дверям, открыл их, взглянул на печатавшую Маргариту Акоповну. Нужно спросить, какая у него зарплата. Но ему стало неудобно. Получается, что это первое, чем он интересуется.
– Маргарита Акоповна, зайдите ко мне, – приказал он.
Она поднялась и вошла в его кабинет.
– Мне необходимо узнать, как связаться с руководителями отделов по моему переговорному устройству, – показал на свой селектор Смыкалов.
– Первая кнопка слева – связь со мной, – пояснила Маргарита Акоповна, – остальные кнопки – связь с другими отделами. У вас на столе два аппарата без наборных дисков. Красный – это прямая связь с Борисом Захаровичем, синий – с Никулиным. Городской телефон у вас прямой. А если позвонят в приемную, то я соединяю вас через свой аппарат. Достаточно нажать вторую кнопку. Я напишу вам предназначение всех кнопок.
– Давайте, – согласился он, – сделайте как можно скорее.
– Сейчас приготовлю, – она вышла из комнаты.
Смыкалов посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что его увидят, обошел стол, который показался ему просто гигантским, и сел в старое, потертое кожаное кресло. В эту секунду оно казалось ему почти царским. Он закрыл глаза и удовлетворенно откинулся на спинку. Жизнь сделала невероятный кульбит. В свои тридцать восемь лет он получил такое невероятное повышение. Теперь все будет иначе.
Он вспомнил утреннюю давку в автобусе и в метро, толчки со всех сторон, утреннее раздражение людей, спешивших на работу. Вспомнил эту огромную серую массу, которая ненавидела всех чиновников, руководителей и партийных секретарей, передвигающихся по городу на автомобилях. Вспомнил запах немытых тел, давящее утреннее молчание, когда никто и ни с кем не хочет разговаривать, жалкие попытки влезать в переполненный автобус. Илья Данилович встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Теперь у него есть своя «Волга» с персональным водителем. Он с трудом удержался от того, чтобы прямо сейчас броситься вниз и немного посидеть в своей машине.