Пьедестал
Шрифт:
Слегка устав от этого диалога слепого с глухим, капитан Райли повернул свое судно в сторону открытого моря. В ответ на последнюю реплику он поднял целый набор флагов, оставив французов гадать, что бы это значило, и ушел. Французы молчали, пока судно не скрылось из вида.
Капитан Райли обрадовался тому, что ушел от вишистов, обменявшись только несколькими невнятными сигналами, но вскоре он столкнулся с новой проблемой. Если он покинет безопасные прибрежные воды, он поставит себя под удар противника. Буквально через пару часов наблюдатели заметили объект, который приняли за вражескую подводную лодку, которая ждала их за пределами территориальных вод, очевидно ожидая, что судно попытается прорваться на Мальту.
Было
Примерно в 17.00, когда «Брисбен Стар» находился далеко к югу от желаемой позиции и его все еще преследовала подводная лодка, из бухты Монастир появился маленький французский патрульный катер и сигналом приказал капитану Райли остановиться. Передавая нарочито путаные сигналы, британский транспорт изменил курс и попытался оторваться от катера. Примерно через полчаса французского офицера утомила погоня, он потерял терпение и сделал предупредительный выстрел. Снаряд упал в 10 ярдах от форштевня «Брисбен Стар». У капитана Райли не осталось иного выбора, как лечь в дрейф, и на борт его судна сразу же прибыли 2 французских офицера.
Они вели себя исключительно вежливо и соблюдали все формальности, но при этом жестко потребовали, чтобы британское судно последовало за ними в Тунис, где будет интернировано до конца войны. Капитан Райли нашел выход: он пригласил офицеров к себе в каюту и предложил выпить. Здесь он накачал их виски до отказа. Его ирландское красноречие, похоже, растопило даже лед вишистской неприязни, и вскоре он сумел убедить французов отказаться от своего намерения. Они не только разрешили транспорту следовать дальше, но даже забрали с собой матроса, тяжело раненного при взрыве торпеды, а на прощанье передали на «Брисбен Стар»: «Bon Voyage».
Капитан Райли позднее был награжден Орденом Британской империи, а в приказе говорилось о проявленных «инициативе, тактичности, трезвости и решительности». Нет никакого сомнения, что все эти похвалы были совершенно заслуженными.
Успокоенные французы вернулись в порт, оставив Райли разбираться с подводной лодкой. Наступившие сумерки облегчили ему попытку оторваться. Маневрируя среди отмелей и песчаных банок, он сумел скрыться от преследования. Когда после полного событиями дня наступила ночь 13 августа, «Брисбен Стар» повернул свой расквашенный нос в сторону Мальты и начал последний отрезок пути к безопасному прибежищу.
Пылающему «Дорсету» повезло меньше. Его экипаж был спасен «Брамхэмом», но судно стояло неподвижное и беспомощное совсем недалеко от вражеских авиабаз. Всю вторую половину дня оно было соблазнительной приманкой для пилотов Люфтваффе, которые пытались его добить.
Хотя транспорт не двигался, судя по всему, он пока что не собирался тонуть. Поэтому спустя некоторое время капитан Такетт убедил лейтенанта Бейнса позволить ему вернуться на борт судна, чтобы выяснить, не удастся ли все-таки довести его до Мальты. В сопровождении офицера связи ВМФ, старпома и стармеха капитан Такетт поднялся на борт «Дорсета», чтобы уточнить повреждения и решить, сможет ли «Брамхэм» буксировать его. Но пожары в трюмах бушевали с прежней силой, поэтому от заманчивой идеи пришлось отказался. Время уже близилось к вечеру. Хотя вражеские самолеты постоянно крутились рядом, основное внимание они уделяли «Огайо».
В 17.47 маленькая группа Ju-88 вылетела с аэродрома и вскоре заметила «Дорсет».
Для молодого ученика Десмонда Диккенса гибель этого прекрасного судна стала настоящей трагедией.
«Подойти к борту любого из кораблей теперь было бы настоящим самоубийством, так как поблизости всегда находились самолеты. Поэтому мы решили дождаться темноты, чтобы попытаться буксировать два судна («Дорсет» и «Огайо»). Однако спустя некоторое время «Дорсет» получил еще несколько попаданий бомбами и начал садиться кормой. К 18.00 платформа 102-мм орудия оказалась в воде, а к 19.30 стало ясно, что никакой надежды больше нет. Величественный корабль погружался все больше и больше, и в 19.55 «Дорсет» исчез. Это было потрясающее зрелище. Огромный корабль, который сделал так много, чтобы доставить продовольствие англичанам, погиб. Он затонул с поднятым флагом».
«Брамхэм» направился на соединение с маленькой группой кораблей, собравшейся вокруг «Огайо». Именно в этот момент они отбивали мощную атаку 10 пикировщиков. Хотя лейтенанта Бейнса уже начала тревожить нехватка топлива, ему пришлось дать полный ход, чтобы увернуться от бомб, и эскортный миноносец маневрировал на скорости 25 узлов среди множества фонтанов, двигаясь на соединение с «Пенном». Вице-адмирал Литэм позднее заявил, что если бы буксир «Джонти» сопровождал конвой, как планировалось сначала, «Дорсет» можно было бы спасти. Однако он, похоже, не знал о проблемах со скоростью «Джонти».
Подобрав спасшихся с «Альмерии Лайкс» и «Вайранги», два эсминца типа «Трайбл» направились к берегу Туниса, чтобы попытаться найти «Манчестер». В конце концов они нашли массу плавающих обломков и заметили несколько плотиков с остатками команды крейсера. Эсминцы подобрали всех, кого смогли найти, но пока они занимались этим, то увидели несколько сот человек на берегу, которых солдаты Виши построили в колонны и повели в лагеря военнопленных. Не в силах помешать этому, корабли продолжили поиски спасшихся в море. В этой задаче им помогло благородство пилота итальянского самолета Красного Креста, который сбросил спасательный плотик рядом с моряками «Манчестера», которые иначе остались бы без помощи.
Обращение властей Виши с теми из «манчестерцев», которые сумели выбраться на берег, не отличалось особой любезностью. Рассказывает один из моряков:
«Нас загнали в нечто вроде форта, расположенного в сахарском оазисе. Моряки «Манчестера» оказались не единственными обитателями этого лагеря. Там же находилась команда эсминца «Хэйвок» и несколько летчиков ВСФ. Питание было скудным, свирепствовала дизентерия. Вероятно, главным различием между этим лагерем и остальными было то, что мы не получали посылок Красного Креста в отличие от пленных, содержавшихся в Германии и Италии. Это был лагерь Лагуа, находящийся в Алжире. Я хорошо помню, как моя жена пыталась послать мне посылку с одеждой, так как ночи в пустыне очень холодны, а у меня были только шорты да рубашка. Международный Красный Крест сообщил ей, что она может послать мне посылку, но, скорее всего, посылка до меня в целости не дойдет.
Я ее все-таки получил, однако в ней обнаружились лишь несколько газет на арабском языке и 2 пакета алжирских фиников. Нас освободили после высадки союзников в Северной Африке, поэтому мое пребывание в лагере ограничилось только 3 месяцами. После освобождения я весил всего 8,5 стонов при росте 6 футов, хотя раньше мой вес составлял 15 стонов!»