Пегас, лев и кентавр
Шрифт:
Гай никогда ничего не говорит просто так. Если сказать «нет», живой ее отсюда не выпустят. И Мясник Тилль, и отец, и даже сладкий Белдо – все ненавидят Гая, однако прекрасно понимают, что псиос приходит через него. Трогать Гая нельзя. Любого из них заменить можно, а Гая нет.
Псиос нельзя потрогать руками и нельзя украсть. Он не имеет формы, веса и размера. Псиос – это и наслаждение, и средство обмена. Можно сразу испытать такое удовольствие, что мозг замкнет, как у тех бедолаг в «загончике», а можно размыто и долго, как та тихая женщина, которая улыбается одной шутке уже восемь лет. Можно накопить, поменять на власть, на сверхъестественную
– Это невозможно. Девочку с моей фамилией в ШНыр? – растягивая слова, сказал Долбушин.
Это казалось ему сильным аргументом.
– Не тревожьтесь! – успокоил его Гай. – Фамилия – дело наживное, особенно для девушки. Обо всем позаботится форт Дионисия Тиграновича. Не так ли?
Белдо, промокавший лоб платком, торопливо опустил руку. Глаза Ани невольно скользнули вслед за ярким пятном.
– Будем постараться! – клоунски пообещал Белдо. – У нашей царевны все будет новехонькое! Иные, ничего не подозревающие родители. Иная память, другое имя… Разумеется, все это поверхностно. Основная личность останется прежней. И модель восприятия жизни, и… мнэ… привычки. Это, увы, от нас за семью замками. Можно гипнозом внушить собаке, что она курица, но яиц, прошу простить за натурализм, она нести не будет.
– Да вы, я вижу, знатный куровед, Белдо! – умилился Гай. – Впервые встречаю человека, который так ловко увильнул от слова «душа»! Модель восприятия жизни, э?
Старичок с достоинством поклонился.
– Кроме того, мы увеличим вероятность попадания Анечки в ШНыр! А где-нибудь через годик, когда девушка укоренится в ШНыре – блок аккуратненько снимется, и она все вспомнит!
– Вы гарантируете ее безопасность? – спросил Долбушин с угрозой.
– Абсолютно! – заверил Белдо. – Поверьте моему многолетнему опыту! С ума сходит не больше чем пятая часть… э-э… пациентов. Еще примерно у трети могут начаться небольшие видения, кошмарики, бредик, шизофрения, но это же сущие мелочи. В вашем случае мы сведем риск до минимума. Привлечем проверенных специалистов!.. Все будет сделано в лучшей частной клинике Москвы. Для консультаций приглашены светила: академики, профессора! Даже пробирки у нас будут стерилизовать не меньше чем кандидаты наук. Однако, если вы мне доверяете, я всех их разгоню и рекомендую фельдшера Уточкина из областной психбольницы Сызрани! Вот настоящий природный гений! Только надо уточнить, вышел ли он из запоя.
Аня увидела, как отец облизал губы.
– Издеваетесь, Белдо? – спросил он с угрозой.
– Отнюдь, – зацокал языком старичок. – Я же сказал: если вы мне доверяете. Если нет, берите Фрейдов и пусть копаются в голове вашей дочери! Они будут спрашивать у нее, что ей больше нравится: красивый овраг или некрасивая сосна, и вне зависимости от ответа заявят, что все ее проблемы начались, когда в детстве ей настойчиво приснился квадратный овал, пристававший к круглому треугольнику.
Зонтик Долбушина опустился на пол. Казалось бы, не так и сильно, но звук получился четким, резким.
– Мне не нужны ни ваши академики, ни ваш Уточкин!!! Ее мать взяла с меня слово… – в запальчивости крикнул он и осекся.
– С каких пор покойники лезут в дела живых? Дорогой мой, вы уверены, что тяжесть управления фортом не слишком давит на ваши плечи? Особенно теперь, когда ваша милая женушка вам не помогает? – стеклянным голосом прозвенел
Долбушин потянул указательным пальцем давящий шею воротник. Гай – мастер иезуитских перескоков. Уж ему-то известно, что Долбушин никогда не впутывал жену в свои дела. Она даже и не ведала, чем он занимается. Ну встает муж утром, берет хлеб в тряпочке, прячет в носок телефон, запрягает моторизированного ослика и трюхает помаленьку вкалывать на финансовом поле инвестиций. Только во время болезни жена начала кое о чем догадываться.
– Я найду вам другую девушку! В сто раз лучше! – неосторожно ляпнул Долбушин и тотчас пожалел о своих словах.
По пухлому Тиллю от подбородка к животу прокатилась волна жира. Гай ехидно заулыбался:
– Хороший же вы отец, Альберт, если допускаете существование девушки в сто раз лучшей, чем ваша дочь! Я нашел девушку, Альберт! Нашел!.. И не только я! Мой выбор одобрен вы знаете где.
Пальцы Долбушина стиснули ручку зонта.
– Что, Альберт? Как бы хорош ни был зонт, а выше Мэри Поппинс не улетишь? – пошутил Гай, подмигивая. – Ну хватит… Давайте сюда девушку!
Гай не подал никакого знака, а Аня ощутила, как настойчивые ладони Тилля вежливо, но твердо подталкивают ее к Гаю.
– Папа! – отчаянно крикнула она.
Умный Тилль вовремя отступил, оставив Аню в руках телохранителей Гая.
Долбушин сделал всего шаг. Именно столько было необходимо, чтобы приблизиться на нужную дистанцию и резко выбросить руку. Аня услышала глухой звук. Высокий телохранитель, что придерживал ее под правый локоть, рухнул лицом вперед, даже не выставив ладони.
Его напарник успел вскинуть арбалет, но литая рукоять уже коснулась его плеча. Аня увидела, как, откинувшись немного назад, отец задирает зонт. Повторяя его движение, то же самое делал и арбалетчик. Лицо у него было перекошено. В глазах бился страх. Сопротивляясь, но уступая невидимой силе, телохранитель Гая развернул арбалет, направив наконечник болта себе в лоб.
– Пуф! – приказал Долбушин побелевшими губами.
Поняв, что сейчас произойдет, Аня вскрикнула. Отец чуть отвлекся на нее, и в последнее мгновение телохранитель Долбушина успел отдернуть голову. Болт с утопленным оперением обжег ему скулу. Розовый рубец стал медленно наполняться кровью.
Уцелевшие двое держали Долбушина на прицеле. Тот смотрел на их арбалеты и спокойно покачивал зонтом.
– Стоять, папаша, или ваша дочь осиротеет! А вы – не стрелять! Назад! – крикнул Гай.
Его охрана неохотно повиновалась, не сводя с Долбушина недоверчивых глаз. Телохранитель, которого он ударил первым, продолжал лежать без движения. Второй сидел на полу и раскачивался, прижимая руку к лицу. Из-под его ладони текла кровь. Арбалет он в ужасе отбросил.
– Вспомните про псиос, Долбушин! – сказал Гай гораздо спокойнее. – Или он вам больше не нужен? Я в силах сделать так, что вас разорвут ваши же вчерашние друзья. Хотите проверить их верность?
Долбушин молчал. Аня знала, что произойдет с отцом, если он перестанет получать псиос. Сам-то отец его ни на что не тратит: ни на удовольствия, ни на всякие ошеломляющие умения вроде странствий во сне вне тела. Разве только на власть.
Но вот остальные из его форта смогут ли без псиоса? Даже робкие студенты недавнего набора, расходующие его в основном на успех у девушек, будут роптать. Остальные же способны живьем погрузить отца в ванну с расплавленным золотом, ибо никакие деньги псиоса не заменят.