Пека о себе, или Футбол начинается в детстве

Дементьев Петр Тимофеевич

Мой дебют в составе сборной Ленинграда совпал со знаменательным для города событием — товарищеским матчем с командой из Германии. Это была настоящая профессиональная, хорошо подготовленная команда. Интерес ленинградцев к матчу был огромен. Зрители сидели вплотную на трибунах стадиона имени Ленина, стояли в несколько рядов на беговой дорожке — такое было впервые.

Я с нетерпением ждал этой встречи, но едва не лишился участия в ней из-за чрезмерной бдительности ленинградской милиции. И вот почему. Когда в сопровождении своих постоянных болельщиков с Малой Болотной улицы я появился у центрального входа стадиона, то оказалось, что моя внешность не отвечала представлениям милиционеров

об игроке сборной города: уж слишком молодо я выглядел. Напрасно ребята старались объяснить, что я — игрок сборной, а они пришли за меня поболеть. Ответ был краток:

— Идите домой! Нечего вам тут делать!

Но мы так просто не сдались, решив использовать стратегическое положение стадиона. Он находился на небольшом острове и соединялся с набережной мостами. Мы задумали добраться до стадиона вплавь, подняв вещички над головой. Но милиция предусмотрела и эту возможность — все подступы к стадиону были перекрыты. Оставалось только отправляться домой. Внезапно я услышал, что кто-то меня окликает: «Пека, ты куда?» Эго оказался полузащитник сборной города Паша Попов. Я все объяснил. Паша стремглав помчался за начальником команды, и таким образом я оказался в раздевалке.

Я рвался в бой, но весь первый тайм просидел в запасе. Немцы играли сильно и напористо, повели в счете. Во втором тайме подбили Мурашова, и вместо него выпустили меня. Хотя это был мой первый международный матч, никакого страха перед грозным соперником я не испытывал. Было лишь огромное желание побороться с настоящими профессиональными футболистами и показать все, что я умел. На следующий день мои действия на футбольном поле прокомментировала ленинградская газета «Спартак»: «Дементьев был там, куда бросались 3–4 «вражеских» футболиста. Он был там, где начиналась «паника» в рядах «противника». Я забил четыре гола в ворота немецкой команды и прочно занял место правого полусреднего в сборной города, а потом и страны.

Другим важным событием в моей футбольной карьере стал матч со сборной Москвы в 1932 году. Встречи москвичей и ленинградцев, составлявших цвет отечественного футбола тех лет, носили всегда бескомпромиссный характер и пользовались огромной популярностью у зрителей в обоих городах. Участвовать в таком матче было очень почетно для каждого футболиста.

Хотя я готовился к игре и был включен в состав сборной города, но… на игру не поехал. Подумал, ну что ехать, все равно ведь милиция не пропустит. Мое поведение может сейчас показаться кому-то чудачеством. Но тогда были совершенно иные условия. Перед играми сборы не проводились. Футболисты добирались до стадиона городским транспортом — своих автобусов у команд не было. Выглядели они взрослыми, иногда даже просто солидными мужчинами. По внешнему виду, в старых штанах и простой рубашке, я никак не походил на игрока. Поэтому инциденты с милицией у ворот стадиона в первые годы моих выступлений за сборную города возникали постоянно. Предвидя это, наш хозяйственник Малинин стал встречать меня у входа.

В день игры с москвичами трибуны стадиона имени Ленина были переполнены. Вся наша команда собралась в раздевалке, а меня все еще не было. Поднялась паника. Динамовское начальство (к тому времени я был зачислен в команду «Динамо») послало за мной автомобиль. Я преспокойно гонял мяч с ватагой мальчишек, как вдруг из огромной черной машины, подкатившей к нам, выскочили два дюжих молодца, подхватили меня под руки и засунули в машину. На полной скорости, под звуки клаксона, мы помчались к стадиону, успев к началу второго тайма.

Я вышел на поле и начал действовать под ободрительный рев трибун. Особый восторг у публики вызвала моя дуэль с центральным

хавбеком москвичей Федором Селиным. Этот высокорослый, мощный, по-мужски красивый футболист слыл «королем воздуха», так как до того момента не имел себе равных в борьбе за верховые мячи. Однако Федору не удалось найти оружия против меня. По образному выражению журналистов, я вел с ним игру «в кошки-мышки», переигрывая даже в воздушных дуэлях благодаря своему высокому прыжку.

О том, какое впечатление произвела моя игра на московских футболистов, много лет спустя написал патриарх нашего футбола Николай Петрович Старостин:

«Его дебют был подобен взрыву бомбы и мог поразить самое богатое воображение. Прошел всего один сезон, а Петра Дементьева знал весь Советский Союз. Он все умел и все предугадывал. Мяч, казалось, был привязан к его ногам. Быстрота, легкий пластичный бег, отточенная техника бросались в глаза даже малоискушенному в футболе зрителю». (Н. П. Старостин. «Форварды сборной» // «Наука и жизнь», 1965, № 6).

Поскольку матчи между сборными Москвы и Ленинграда были традиционными, то мы с Федором Селиным снова встретились, но уже в Москве. По дороге на стадион мои товарищи по команде Володя Кусков и Женя Елисеев, зная крутой нрав Селина, сказали мне полушутя-полусерьезно:

— Смотри, Пека, убьет тебя Федор!

Я ничего им не ответил, а про себя улыбнулся. В матче все произошло так, как я и предполагал. В момент, когда Селин, прекрасно владевший ударом через себя в падении, хотел выполнить свой коронный прием, я подбежал к нему, снял головой мяч с его ноги и на скорости унес. Это случилось настолько молниеносно, что Федор не успел среагировать и ударил вместо мяча по воздуху. «Ни одному футболисту, ни нашему, ни зарубежному, никогда не удавалось обманывать меня так легко, так постоянно и красиво, — признавался впоследствии Селин. — Происходило это потому, что в арсенале ленинградца было бесчисленное множество приемов, которые он выполнял с подлинным блеском. Петр Дементьев всегда был загадкой. Оставаясь самим собой, в то же время удивлял новизной, ошарашивал неожиданными «действиями».

Глава третья

На футбольных полях страны и Европы

Головокружительный для такого возраста взлет все же мало повлиял на мою жизнь, так как даже в юности у меня не было тщеславного стремления попасть в сборную страны, города или хотя бы сильнейшую в Ленинграде команду «Динамо», начальство которой меня сразу же заприметило. Эта команда создавалась в конце 20-х годов под эгидой всесильного НКВД, поэтому в ней были собраны почти все лучшие футболисты города. После турне по городам Поволжья в 1929 году мне предложили играть в «Динамо», но я отказался — повлияла моя природная стеснительность, которая и в зрелые годы нередко оказывала мне плохую услугу. Но потом два представителя этого общества пришли к отцу и оказали на него прямое давление. Испугавшись угроз и вполне реальных для того времени последствий, отец уговорил меня дать согласие. Так судьба связала меня с обществом «Динамо» почти на всю спортивную жизнь.

Своими успехами динамовская команда тех лет была обязана прежде всего вратарю Николаю Евграфовичу Соколову, переехавшему из Москвы в Ленинград для поступления в Лесотехническую академию. Приехал он уже сложившимся спортсменом, выступавшим в составе сборной Москвы и страны. Уверен, что по уровню мастерства Соколов не уступил бы лучшим голкиперам мира всех времен. Прекрасно играл на выходах, хорошо принимал низкие мячи в падении — он был поистине универсален. Его отличала еще одна важная черта, присущая высококлассным вратарям, — тонкое взаимопонимание с защитой.