Пекарь-некромант 2
Шрифт:
Невольно вздрогнул, заметив рядом со своим лицом змеиную голову.
Не знал раньше, что змеи меня так нервируют.
– Всё, мэтр. Отбой. Действуй.
Дразнившая меня раздвоенным языком гадина исчезла.
Стало легче дышать.
Неужто я задерживал дыхание, глядя на безвредную иллюзию?
Вздохнул.
– Жутковатая получилась змеюка, - сказал я. – Сам при виде неё чуть не обделался. Да и Белецкая оценила. Всё же хорошая у меня фантазия. На ней сказались те ужастики, что любила смотреть моя старшая дочурка. Видел бы ты, мэтр, что крутили
Подвязал так и норовившие соскользнуть с меня от тяжести кошелей брюки.
– Немного развлёкся, и хватит. Я понимаю, мэтр, что моя выходка со змеёй никакой ощутимой пользы мне не принесла. Как ты и говорил. Но уж очень мне хотелось произвести яркое впечатление на эту вредную дамочку – здесь и сейчас. А не дожидаться её реакции на основное действо. Согласен: это было ребячество. Но ведь забавно же получилось?! Ладно. Хорошего понемногу. Сколько будет валяться на полу этот бородатый?
«От полутора часов до двух, - ответил профессор Рогов. – В зависимости от…»
– Да, да. Я помню, от чего это зависит. Ты уже рассказывал.
Вновь посмотрел на Мамашу Нору.
– Время есть, - сказал я. – Это хорошо. Но и рассусоливать не надо. Займусь-ка я тем, ради чего сюда пришёл.
Глава 29
Продолжал следить за Мамашей Норой. Женщина дышала – её укутанное в тонкую полупрозрачную ночную рубашку и плотный цветастый халат тело от этого едва заметно шевелилось. Но то были единственные признаки жизни, которые она подавала. Свет из окна заставлял блестеть растрепавшиеся волосы Белецкой, но не мог развеять накрывшую её лицо тень. Мокрое пятно на ткани, прикрывавшей грудь Мамаши Норы, всё увеличивалось: из приоткрытого рта женщины тонкой струйкой вытекала слюна.
– Ну что, мэтр, посмотрим, как там поживает наш приятель? – сказал я.
Отцепил от штанов один из кошелей.
– Если я развяжу мешок, мне не придётся опять гоняться за этим шустриком по всему дому? – спросил я. – Гляди, мэтр, здесь повсюду валяется хлам, которым он может меня приголубить. Вон сколько всего рядом с зеркалом лежит.
Указал рукой на столик.
– А ещё меня смущает ножичек того толстого мужика. Да и разного стекла тут полно. Долго ли превратить его в острые осколки? Как считаешь, может, мне сразу поискать для себя хоть какую-то защиту? В этот раз у меня нет ведра. А пока сниму дверь – этот буйный гадёныш успеет меня покалечить.
«Вы забываете, юноша, - сказал профессор Рогов, - что теперь у постэнтического слепка личности Полушиного предка, сменилась точка привязки. К тому же, она значительно уменьшилась: с размеров большого дома, до масштабов маленького куска древесины. Чтобы снова ограничить для призрака радиус перемещения, вам следует всего лишь снова убрать деревяшку в зачарованный мешок. Это не такое уж долгое дело. У привидения не будет возможности остаться вне кошелька».
Я посмотрел на
– Надеюсь, мэтр, всё действительно окажется так просто, как ты говоришь, - произнёс я.
Встряхнул мешочек.
– Моей рубашке пришёл капец – с этим я уже смирился. Да и не очень-то мне будет стрёмно прогуляться по городу с голым торсом. А вот сверкать на улице голой жопой я бы не хотел – какая бы она теперь ни была накачанная. Мне не улыбается улепётывать отсюда в рваных портках. Удивительно, что они не расползлись, когда я грохнулся с дерева. Но боюсь, что второй раз может так не повезти.
Покачал головой.
– Ладно. Давай попробуем. Ведь за этим-то я сюда и пришёл.
Развязал горловину кошеля.
Эти завязки не стали надо мной глумиться – легко поддались.
Я напрягся: приготовился в любой момент затянуть верёвки снова – если понадобится.
Призрака я увидел не сразу: тот появился позади меня. Рядом с выходом из спальни Мамаши Норы, точно он собирался отсюда сбежать. Но выйти за дверь не пытался – стоял неподвижно. Моё воображение придало ему образ рогатого монстра. Такого же безликого, каким по-прежнему оставался мастер Потус. Но размерами вдвое больше старого пекаря. Должно быть, прошлая встреча с этим призраком произвела на меня сильное впечатление: моя фантазия превратила привидение Полушиного предка в громадное чудовище.
В этот раз призрак не спешил на меня нападать. И не двигался с места. Я не видел его глаз, но чувствовал его взгляд – внимательный, настороженный. Отметил, что голубоватое свечение призрака не отражалось в зеркале. Имело тот же цвет, что и у привидения мастера Потуса. Мне почудилось, что атмосфера в комнате изменилась, хотя и не понял, в чем именно заключались изменения. Отметил, что в комнате пока не пошевелился ни один предмет. Хотя я помнил, как не так давно это же привидение ловко швырялось в меня всякой всячиной.
– Ну что, рогатый, не забыл меня?
Не знаю, ответил ли мне призрак. Слышать его так же, как мастера Потуса, я не мог. Да и не хотел: в моей многострадальной голове и без этого рогатого хватало посторонних голосов. Ещё один мне там без надобности. И уж тем более голос этого… неадеквата. Призрак по-прежнему не шевелился: либо не мог, либо не решался. Неужели боялся меня? Я жестом велел привидению подойти ближе. И оно меня послушалось! Во всяком случае, приблизилось ко мне на пару метров – прошло мимо лежавшего на полу бородача.
«Он что, подчиняется моим командам?» - спросил я.
«Как я вам уже объяснял, юноша, постэнтические слепки личности пятого уровня уже не являются в полной мере разумными, - сказал профессор. – Их можно сравнить с животными: остатки былого разума в них больше похожи на звериные инстинкты. И эти инстинкты сейчас подсказывают привидению, что с вами лучше не спорить. Он помнит, чем завершилась для него предыдущая встреча с вами. Очевидно, что её результаты призраку не понравились. Он не желает усугубить своё положение».