Пеле, Гарринча, футбол-2
Шрифт:
— Меня тогда так хорошо встретили, — улыбнулся он, — хотя я вышел-то минут за пятнадцать до конца и ничего не успел показать…
А об этой истории с «Коринтиансом» он говорил спокойно, без возмущения. Словно речь шла не о нем, а о каком-то ином, чужом человеке.
— Сейчас тренируюсь. Зовут меня во Францию. Предлагают контракты в Италии и Австрии…
Сказав это, он искоса глянул на меня: верю или нет? И я понял, что он и в самом деле продолжает надеяться на чудо, этот парень, наивный и добрый, этот простодушный нищий, на котором дельцы заработали миллионы, а потом выкинули его на улицу.
И тогда я попросил его рассказать о своей самой памятной игре и о самом любимом, самом дорогом
Прошло несколько недель. Близился к концу сезон 1968 года. Начинался горячий период купли-продажи футбольных звезд. «Коринтианс» тоже объявил, что желающие могут купить знаменитого футболиста Гарринчу. По дешевке. Почти задаром. Собственно говоря, клуб отчаялся на нем заработать и хотел только одного: хоть немного возместить убытки. Увы, покупателей не находилось. К этому времени страна была взбудоражена предстоящим «матчем века»: в ознаменование десятилетия победы на первенстве мира в Швеции на «Маракане» должны были встретиться сборная Бразилии и сборная ФИФА. «Сборная мира» — так торжественно величали ее газеты.
У кого-то родилась идея посвятить эту игру Гарринче. И когда об этом узнали за рубежом, то посыпались предложения от Эйсебио, Альберта, Яшина, братьев Чарльтон и других лучших футболистов мира, согласившихся сыграть бесплатно. Потом эта идея умерла. Решили, что с Гарринчи хватит матча поскромнее. Скажем, сборная Бразилии против сборной ФРГ — чем плохо? Или, допустим, Бразилия с Уругваем? Это еще дешевле: ведь Уругвай-то ближе к Бразилии, чем ФРГ! Потом идея ссохлась до гипотезы о матче сборных команд Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, потом говорили о матче ветеранов Рио против ветеранов Сан-Паулу. После этого не говорили уже ничего. Идея умерла. И умерла так прочно, что на состоявшийся матч сборных Бразилии и ФИФА Гарринчу вообще забыли пригласить! Забыли пригласить Гарринчу на матч в честь победы, в которую он вложил столько сил!
Время шло. Однажды я узнал от друзей, что срок дисквалификации истек и Гарринча начал тренироваться всерьез. Рассказывали, что это были такие тренировки, которых в Бразилии, где футболисты не очень-то любят утомляться, вроде бы вообще не видывали. Что он быстро теряет вес, обретает форму. Что у него появился врач, который установил специальный режим… И я решил съездить посмотреть, правда это или нет.
И я хорошо сделал, что поехал! Потому что если бы я не посмотрел эту тренировку собственными глазами, я никогда бы не поверил в то, о чем я сейчас расскажу.
Маноэл тренировался с каким-то ожесточением, с упорством, с восторгом, со злостью. Он бегал, работал с мячом, занимался гимнастикой, снова бегал. Потом плавал в бассейне.
И все это при сорока
Потрясенный таким упорством и настойчивостью, восхищенный чудесным восстановлением былой формы Маноэла, тренер «Фламенго» решил рискнуть и пригласил Гарринчу сыграть пробный матч в основном составе своей команды против «Васко да Гама». Это известие поразило страну как самая неожиданная спортивная сенсация. В день матча «Фламенго» и «Васко да Гама» Рио-де-Жанейро вдруг охватила лихорадка. Произошло непредвиденное. Весь город двинулся на стадион. Весь город отправился смотреть на Гарринчу, который не появлялся на «Маракане» уже три года.
В радиусе нескольких километров от «Мараканы» образовались чудовищные автомобильные пробки, которых не помнила история Рио-де-Жанейро, не хватило пригородных поездов, поскольку дирекция железной дороги не предполагала, что десятки тысяч пассажиров ринутся в эту жаркую субботу из пригородов в город…
Администрация «Мараканы», рассчитывая, что на матче, который в общем-то не влиял на положение команд в турнирной таблице, будет что-нибудь около полутора десятков тысяч болельщиков, отпечатала тридцать тысяч билетов и открыла всего несколько касс. Вокруг стадиона образовалось грандиозное людское море. Когда кончились билеты и закрылись кассы, десятки тысяч людей стали ломать ворота и штурмовать заборы «Мараканы», жалкие кордоны полиции были сметены мощной волной болельщиков, кричавших нечто вроде: «Даешь Гарринчу!»
Директор стадиона, растерянный и озадаченный, принял единственно верное в сложившихся условиях решение: он открыл ворота, все ворота стадиона для всех желающих, для всех, кому не достались билеты… Людское море хлынуло на трибуны стадиона…
Старожилы «Мараканы» утверждают, что такого безумия, как в тот вечер — 30 ноября 1968 года, — этот крупнейший стадион мира не видел ни разу за все восемнадцать лет своей истории.
Когда диктор объявил составы команд и торжественным баритоном произнес: «Номер седьмой — Гарринча!», трибуны исторгли нечто такое, что даже трудно назвать криком радости. А когда Маноэл появился из тоннеля в красно-черной футболке «Фламенго», извержение восторга, казалось, достигло высшей точки. Взлетели ракеты, грохнули петарды, окутав ночные трибуны дымом. И жаркий летний (в ноябре в Бразилии кончается весна!) ветер колыхнул громадное полотнище:
«Гарринча — радость народа! Бразилия приветствует тебя!» Но это было еще не все…
Начался матч. И вскоре пришел великий момент, который торсида ждала долгие годы. Мяч был послан на правый фланг. Гарринче! Когда он обработал его и замер в своей обычной позе, чуть согнувшись, лицом к лицу с левым защитником «Васко» Эбервалом, трибуны вдруг застыли в молчании, охваченные тревожным, томительным ожиданием. А через секунду, когда Гарринча своим изящным знакомым и все столь же неожиданным финтом стремительно обыграл Эбервала, случилось то, что я не берусь описывать. Я до сих пор не понимаю, почему от этого вулканического, термоядерного рева стадион не рухнул, не провалился под землю, не рассыпался на куски.