Пелхэм, час двадцать три
Шрифт:
Несколько недель спустя он начал торговать ценными бумагами и оказался втянутым в дела с некоей дамой. Та делала вид, что намерена купить у него акции, а на самом деле лишь стремилась затащить его в постель. Партнершей она была жадной, даже хищной, а он, хотя и научился кое-каким штучкам, половым гигантом не был. Женщина делала вид, что влюблена в него, возможно, так оно и было, но он не испытывал особого удовольствия от проникновения в различные её отверстия. В тот же день, когда его уволили с работы, он перестал встречаться
Райдер не мог бы объяснить, почему подружился с Лонгменом. Разве что дружба была ему предложена, и не стоило тратить сил, чтобы от неё отказаться. Он не смог бы объяснить даже самому себе, почему, отказавшись от уголовщины в Танжере, охотно пошел на неё на Манхеттене. Может быть, виною тому стали возникшие проблемы. Может быть, его заела скука, чего в Танжере не было. Почти наверняка это случилось потому, что надоело зарабатывать на жизнь гнусными способами. И ещё наверняка из-за того, что ему нравился риск. Но, в конце концов, мотив особой роли не играл, важно было только само действие.
Глава 9
Клайв Прескот
Начальник лейтенанта Прескота капитан Дургин позвонил в центр управления, чтобы сообщить новость насчет Доловича. Прескот перегнулся через плечо Коррела и взял телефонную трубку. Коррел прикрыл глаза рукой и со стоном откинулся в кресле.
– Я собираюсь перебраться на ту сторону реки к Двадцать Восьмой улице, - сказал капитан.
– Не думаю, что нам оставят слишком большое поле действий. Я имею в виду полицию. Настоящую полицию. Они все взяли в свои руки.
Коррел неожиданно выпрямился и патетически воздел руки к небесам, словно призывая их на помощь.
– Все строго по инстанциям, - поправил капитан.
– Мы получаем команды от шефа Костелло и председателя. Они подчиняются комиссару, тот слушает мэра... И что тут поделаешь...
Коррел, обращаясь к потолку, хрипло и взволнованно сыпал проклятьями на головы убийц Казимира Доловича, обращался с мольбой к Господу, чтобы тот отомстил, и сам поклялся отомстить, причем проделывал все это одновременно.
– Это начальник дистанции, - пояснил Прескот.
– Полагаю, Долович был его приятелем.
– Скажи ему, чтобы заткнулся. Я ничего не слышу.
Из дальних закутков центра управления люди потянулись к Коррелу, который как-будто успокоился, потом скорчился в кресле и разрыдался.
– Оставайся там, Клайв, - велел капитан.
– Поддерживай связь с поездом, пока мы не придумаем ещё какой-то способ связи. Они что-нибудь говорят?
– Последних несколько минут молчат
– Скажи им, что мы пытаемся связаться с мэром. Скажи, что нам нужно время. Господи, что за город! У тебя есть ещё вопросы?
– Да, - сказал Прескот.
– Мне хотелось бы самому принять участие в операции.
– Это не обсуждается. Оставайся там, где ты есть, - капитан повесил трубку.
Постепенно прибывал
– Джентльмены, - вмешался Прескот.
– Джентльмены.
– Дюжина физиономий повернулась в его сторону, теперь сигары уставились на него.
– Джентльмены, за этим пультом теперь будет работать полиция, так что попрошу освободить место.
– Каз умер, - трагическим голосом произнес Коррел.
– Погиб в расцвете сил.
– Джентльмены...
– повторил Прескот.
– Толстяк Каз ушел от нас, - не унимался Коррел.
Прескот строго посмотрел на группу людей у пульта управления. Ему ответили пустые взгляды, сигары продолжали перекатываться из угла в угол, но потом со все такими же непроницаемыми лицами люди начали расходиться.
– Френк, попробуйте связаться с поездом, - попросил Прескот.
Настроение Коррела снова изменилось. Его жилистое тело напряглось, и он закричал:
– Я отказываюсь пачкать руки и вступать в разговоры с этими черными подонками.
– Как вы смогли по радио узнать, какого цвета у них кожа?
– Цвета? Я имел в виду, что у них черные сердца, - поправился Коррел.
– Очень хорошо, - кивнул Прескот.
– А теперь освободите место, чтобы я мог работать.
Коррел вскочил.
– И вы рассчитываете, что я смогу руководить движением, если вы займете мой пульт?
– Воспользуйтесь пультами диспетчеров. Френк. Я понимаю, это неудобно, но ничего не поделаешь, - Прескот скользнул в кресло Коррела, подался перед и включил микрофон.
– Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три. Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три.
Коррел хлопнул себя по лбу.
– Никогда не думал, что доживу до такого дня, когда увижу, что разговор с убийцами важнее управления железной дорогой, от которой зависит жизнь города. Господи, где же справедливость на этом свете!
– Ответьте, Пелхэм Час Двадцать Три, ответьте...
– Прескот выключил микрофон.
– Речь идет о жизни шестнадцати пассажиров. Вот что важнее всего, Френк.
– Плевать я хотел на пассажиров! Какого черта они хотят за свои паршивые тридцать пять центов - жить вечно?
Он неплохо играет роль, - подумал Прескот, - но все-таки не совсем. Он настоящий фанатик своего дела, но как все фанатики мыслит слишком узко. За спиной Коррела он видел диспетчеров отделения А, отчаянно пытавшихся справиться с морем звонков от растерянных машинистов: поезда стали по всей линии, и они даже не делали вид, что регистрируют звонки в журнале.