Пеликан. Расплата за милосердие

Гельб Джек

– Будто бы в словах мразоты и крысы есть сила, – отмахнулся Ржавая Борода.

– Сукиному этому сыну надо было сперва язык вырвать! – рявкнул сиплый и вновь сплюнул.

– Не помогло бы, – подал голос Финтан.

Все разом обернулись к нему. Рыжий Лис опирался двумя руками о швабру, положив голову поверх скрещенных кистей. С прищуром глазенки поглядывали то на одного, то на другого. Пока матросы перекинулись: «Это он же?», «Он, он! Я прямо перед ним стоял, когда рубили!» – Рыжий Лис продолжил насвистывать. Сиплый был на грани. Сухому пороху достаточно

искры, и свист ее высек. Бросок был ожидаем. Швабра громко ударилась об пол, когда Рыжий Лис метнулся в сторону. Затем последовала еще одна попытка сиплого матроса напасть, еще более неуклюжая. Финтан увернулся слишком ловко, чтобы ни у кого не закралось мысли: «А не Рыжий Лис нарочно подлез к взбешенному бедолаге?» Если повнимательнее вглядеться, каким живым азартом горели зеленые глаза Макдонелла, та мысль только укреплялась.

– Не помогло бы, – повторил Финтан.

Его дыхание сбилось, но не от чрезмерного физического усилия. Тут причина крылась где-то в глубине сердца.

– Он не сказал ни слова, – сказал Макдонелл и обвел взглядом слушателей.

Они безмолвно стояли, разве что двое выступили лишь с тем, чтобы присмирить сиплого. Бездействие, сродни тому, которое разом охватило команду в бухте Сан-Хулиан, вновь сковало всех. История повторялась, как когда-то был отдан приказ, и никто так и не решился замарать свою душу бременем палача. Никто, кроме Финтана, не пошевелился. Для Рыжего Лиса это бремя было не горьким ядом, а маковым чаем, который убаюкает даже самый беспокойный и мятежный разум.

– Даже в свое оправдание. – Рыжий Лис пожал плечами и даже не усмехнулся, а насмехнулся над предсмертной покорностью Томаса. – Он не сказал ничего даже в свое оправдание. С капитаном он был на короткой ноге, хватило бы нескольких слов. Но их не было. Вы думаете, человек, покорным ягненком пошедший под нож, будет проклинать своих палачей?

– Палача, – раздался голос за спиной.

Финтан почувствовал себя заигравшимся ребенком, которого теперь ждет хорошая взбучка. Ему не надо было поворачиваться, чтобы узнать, что голос принадлежал Дрейку.

«Кому же еще?» – с досадой думал Финтан.

Дрейк видел все с момента, как бросили швабру. На поднятый шум какой-то быстроногий салага поспешил настучать капитану, и вот высокая фигура с заложенными за спину руками глядит и внимает. В это время дня солнце круто резало тени, отчего глазницы капитана казались пустыми. Но они отнюдь таковыми не были: они горели живым и подлинным интересом. Дрейк смотрел на Финтана так, что не оставалось ни малейшего сомнения, кого же капитан рассудил записать в зачинщики драки.

– Палач был один, мастер Уолш, – произнес Френсис.

Рыжий Лис поджал губы и развел руками в поклоне. Отнюдь не оттого, что ему не было что сказать. Напротив, горячие и едкие слова так и кипели на бледных обветренных губах, так и норовили сорваться, но время еще не пришло. Финтан проглотил все, что так и стояло в горле, ибо знал – испустив этот яд сейчас, он, безусловно, сгубит им весь корабль, а без «Пеликана» и прочие пойдут ко дну.

«Конечно,

палач один, кэп, и мы-то оба знаем, что это ты!» – думал про себя Финтан и молчал.

– Не принижай своих заслуг, Рыжий Лис, – добавил Френсис. – И не влезай в бой, пока не дан знак капитана.

– Драки и не было, кэп, – с поклоном доложил сиплый.

Он уже успел выискать того уж больно расторопного юнгу и жестами пообещал такую расправу, что парнишка с того дня стал нем как рыба.

– Да ну? – приподнял брови Дрейк, обводя всех взглядом и под конец глянув на Финтана. – А мне сдается, твою морду вот-вот размазали бы по палубе.

– Да за что? – удивился Макдонелл, прижав кулак к сердцу. – Призываю сих господ во свидетели, все было так: мы попросту несли каждый свою службу. Краем уха подслушал, как старина ворчит по безветрию, ну и стал я свистать ветер.

Френсис недоверчиво свел брови и весело хмыкнул.

– Так это ты насвистываешь нам бурю? – прищурился капитан.

Не зная, что и думать, матросы переглянулись меж собой. Суеверный страх бледной тенью пробежался на суровых лицах.

– Да кэп, это ж попросту брехня, – пожал плечами Рыжий Лис.

– Тогда на кой свистишь, бес? – спросил Френсис.

– При таком штиле и такой надежде народ будет рад, – пожал плечами Макдонелл.

Капитан перевел взгляд на этот самый народ, и отнюдь никто рад не был.

– Ваше счастье, что этот бледный глист не попал под удар, – сказал капитан напоследок. – Никаких драк на моем «Пеликане»!

Гаркнув свой наказ, Френсис мотнул головой, веля следовать Финтану до капитанской каюты. В ней царил полумрак, и горький воздух хлынул еще до того, как они успели переступить порог.

– Одно из двух, гаденыш, – сказал капитан, заходя первый, и, не оборачиваясь, прошел к столу. – Ты либо дурак, либо лжец.

– Разве дурак не может лгать? Или лжец поступить глупо? – пожал плечами Финтан, осторожно ступая следом.

Он боялся поднять любой шум, и даже скрип досок сейчас казался недопустим. Вглядевшись в мрачные углы, где обычно таятся черти, Рыжий Лис никак не мог найти ту пару черных влажных глаз.

– Вот-вот, – кивнул капитан, обернувшись через плечо. – И ты не дурак, в этом я уверен, кошку в пятку.

– Лестно, – поклонился Финтан.

Этот жест позволил скрыть взгляд, точнее, то, как он мечется по комнате. Диего тут не было. Они остались один на один.

– Это за тебя Ландсберг замолвил словцо, – сказал капитан. – А он-то с первого взгляда насквозь видит.

Дрейк что-то еще говорил, кажется, передал какую-то похвалу со слов этого Ландсберга, до которого сейчас Финтану Макдонеллу не было никакого дела. Кровь прильнула к сердцу, оживляя в нем все: и память, и боль, и старые клятвы. Капитан шевельнулся. Воздух стал непроходимой густой толщей, окутывающей каждую часть тела. Иначе почему каждое движение виделось столь медленно? Капитан скоро обернется, чтобы сесть за стол. Будет несколько секунд. Две? Три? Слишком щедро. Две, стоит полагать. Успеет? Нет, нет!