Пеликан. Расплата за милосердие

Гельб Джек

– Кто обнаружил? – спросил Финтан.

– Кого? Этих крыс? – удивился Брайт. – Да кто-то из наших. Меня не было на месте, пришел и получил уже доклад, мол, выкинули падаль. Хоть ясно, откуда вонища стояла.

– Куда выбросили? – спросил Финтан.

Эдвард приподнял бровь и прыснул под нос.

– Дружище, у меня самого кишки воют зверем, но на такую-то падаль рановато поглядывать, – мотнул головой Эдвард.

– Глянуть все равно любопытно, – пробормотал Рыжий Лис, пряча взгляд, низко наклонив голову.

Эдвард тяжело вздохнул и помотал головой. Очевидно, что плотник ни на мгновение не разделял любопытство Рыжего Лиса.

– Дурной знак. – Финтан тряхнул плечами и потер глаза.

Рассчитывал ли Рыжий Лис внести

тем какую-то ясность, неизвестно. Но точно можно сказать, что, если такая цель и преследовалась, достигнута не была. Эдвард подозрительно глянул – не розыгрыш ли это?

– Да ну, правда, что ли? – спросил Эдвард. – Боишься, что чума уже у нашего порога?

– Что-то намного хуже уже переступило его, – ответил Финтан, поднял точило, лежавшее под ногами, сел на корточки и продолжил точить топор.

Настал час обеда. Финтан получил плошку пищи, которую даже монахи назвали бы пресной. Но вкус давно не имел никакого значения, и Рыжий Лис не ел, а по-звериному жрал, глотал все, что ему давали. Мысли клубились, сгущались, закладывая морщины на влажном лбу, когда знакомый образ оказался пред ним.

– А где Джонни? – спросил Финтан, оглядевшись по сторонам.

Непривычно было видеть сестру без ее братца.

– С капитаном, – ответила Рейчел, подсаживаясь к Рыжему Лису и украдкой протягивая ему полоску вяленого мяса.

Воровато и дико Финтан урвал подношение и вгрызся в него.

– Капитан благоволит нам, – зачем-то добавила Рейчел.

Финтан скрипел зубами, жадно пожирая мясо, самое что ни на есть истинное и верное доказательство слов Рейчел.

– Ты не удивлен тому, как сильно нам везет на нашем пути? – спросила Рейчел.

Тут кусок пошел не в то горло. Он было насилу проглотил, рискуя травмировать горло. Подняв взгляд на Рейчел, Рыжий Лис пытался вспомнить, почему же его так поразили эти слова. Сомнений, что с ними что-то не так, не было, но нужно было что-то вспомнить, какой-то кусок мозаики отпал, и восстановить его не было возможности.

– Удивлен, – кивнул Рыжий Лис.

Рейчел с доброй улыбкой глядела на Финтана, пока тот совершал странные жевательные движения, хотя пища уже была насилу проглочена.

– Подкрепился? Есть просьба, – не дожидаясь ответа, молвила Рейчел.

Финтан скривил губы в насмешке, развел руками.

– Внимаю, – протянул он.

– Переговори об одной, в сущности, бесполезной безделице с капитаном, – просила Рейчел, заглядывая в глаза.

– Погоди, кто кого тут прикармливает? – спросил Финтан. – Не ты ли, госпожа Норрейс, проносишь мне в рукаве мяса, чтобы верный и молчаливый слуга не сдох от голода и чтобы рука его не дрогнула в тот час, как занесется меч над головой врага?

– Все так, все так. – Рейчел слушала его с нескрываемым удовольствием.

Откинув голову чуть назад, она прикрыла веки и прикрыла рот рукой, едва-едва касаясь кончиками пальцев губ.

– Тогда, полагаю, ты на лучшем счету у капитана, нежели я, – пожал плечами Финтан.

– Все верно говоришь, – продолжила она. – Да я на хорошем-то счету отчего? Оттого, что не докучаю его ничем.

– Я видел капитана этой ночью, – протянул Рыжий Лис. – Он нынче скверный.

Вдруг слова стали звучать как-то странно, как при рассказе сна. Когда чувство, пророческое, живейшее и истинное, вдруг обличается в слова, все иссыхает, картина блекнет, пока не превратится в слегка подкрашенную пыль на облупившейся штукатурке. То же самое сейчас испытывал Рыжий Лис. Как будто снова стоял под факелом и снова смотрел на капитана. Что-то было тогда ночью, что стояло незримым стражем подле Финтана и велело ни словом, ни жестом не отвечать капитану Дрейку, или же той одинокой потерянной тени, которая так походила на капитана и каждую бессонную ночь бродила вдоль моря и советовалась с пенящимся ворчливым стариком. Рыжий Лис, притом что носил вполне заслуженно кличку красноречивого хитреца, все же не был в силах подобрать нужных

слов, но точно знал – нынче у капитана ничего просить нельзя.

– Более того, – добавил Финтан, – я был бы в ужасе, если бы после убийства того советника кэп пребывал бы в славном расположении духа.

– Но ведь советника убил не Дрейк, – по-змеиному улыбнулась Рейчел.

– Палач лишь воплощение воли капитана. – Рыжий Лис сжал кулак и стукнул в сердце. – И раз уж вы, госпожа, решили припомнить мою скромную роль в этом дельце, не забыли ли вы, что казнь была милосердна? Один короткий удар, и лицо преступника даже не успело исказиться никакой мукой. Так что, если вы и в самом деле хотели намекнуть на жестокость, это попросту глупость. По крайней мере, в этом случае.

– Тебя послушать, так кровь советника на руках капитана? – уточнила Рейчел.

– Именно так, – согласно кивнул Финтан.

– Тогда на чьих руках кровь генерала Норрейса? – спросила она, еще больше подобясь в улыбке смертоносной хладнокровной змее.

Рыжий Лис не мог не ответить этой улыбке. Горячей живой кровью наполнилось сердце, и благотворный дух утробно замурлыкал, как сонный верховный хищник. В голосе госпожи, а слова Рейчел были произнесены голосом царственной, по-восточному жестокой госпожи, звучала непоколебимая уверенность. Тот неотвратимый рок, который Финтан лишь собирался свершить, звучал как приговор, притом уже исполненный, и исполненный безукоризненно. Как будто кровь уже освятила руки, Рыжий Лис опустил взгляд. И хоть глаза не видели черных пятен, сердце билось живо и пылко.

– На его собственных, – ответил Финтан. – Да будут свидетели ангелы Рая и Ада: у него был шанс расправиться с нами обоими, и он его упустил. Нынче грядет не справедливость, но возмездие. Если госпожа спрашивает, чья кожа и одежда испачкается в крови Норрейса, то это буду я. Если госпожа спрашивает, кто нас троих подвел к такому исходу, что кровь этой свиньи должна быть пролита, то это был Норрейс.

Несколько мгновений назад душа Финтана воспряла ото сна благодаря словам Рейчел, от ободряющего напоминания, которое может дать лишь верный соратник. Сейчас же пришла очередь Рыжего Лиса открыть душу, объятую тем же страшным пламенем, той же ненавистью к общему врагу. Рейчел слушала, прикусив губу. Очень хотелось сказать, что глаза наполнялись безумием – они блестели, но не от счастья и боли, а от их безумного и даже неправедного союза. Есть час большой радости и большой скорби, и не безумие ли идти под руку одновременно с каждым? Все же не было слова ближе, чем безумие. Отринув тот благоговейный трепет, который охватывал Рейчел, раздувал ноздри и волнительно вздымал грудь, отринув прочие неуловимые, неописуемые преображения облика, все же, говоря о взгляде, кроме безумия, ничего на ум и не приходило. Но ум, при всем высокомерии и претенциозности, никогда не мог охватить вещи такого великого порядка, как жизнь и смерть, и уж как часто путал этот хваленый разум праведное от преступного – тут и вовсе смех берет. Да и сейчас смех слетал с уст, рассеченных шрамом. Рейчел смеялась, радостно видя, как много запала в душе Финтана. Когда много лет проводишь в одинокой борьбе, как же сладка отрада видеть верного слугу и соратника, который связан с твоей судьбой не страхом и принуждением – до этой грубой меры всегда можно дойти, а внутренним пламенем собственного сердца. И этим пламенем Финтан был наполнен, соткан из него.

– Мне радостно видеть, с каким участливым восторгом ты смотришь на меня, – произнес Рыжий Лис. – И так же мне радостно самому смаковать этот упоительный час, до которого, увы, предстоит еще дожить.

– И остаться в своем уме, – добавила Рейчел.

– А вот это вовсе не обязательно, – пожал плечами Финтан.

– В самом деле… – виновато призналась мисс Норрейс.

Почесав висок, девушка убрала кудрявую прядь за ухо и перевела дыхание.

– Я хотела просить тебя поговорить с капитаном, – собравшись с духом, молвила Рейчел.