Пельмени по протоколу

Шумейко Владимир Филиппович

– Ходим, только время теряем, - добавил председатель правления концерна Черномырдин, - того понять не могут, что мы в рынке уже с 1989 года работаем.

Не буду долго рассказывать, но уже через пару дней вышло в свет Распоряжение № 2 заместителя Председателя Верховного Совета, в котором говорилось: "...образовать в составе Российской Советской Социалистической Республики... акционерное общество "Газпром"". Еще через пару дней позвонил Сергей Шахрай, в то время руководитель правового управления при Президенте, и в резких тонах стал мне выговаривать, что я "вмешался" и "превысил". И что если каждый из четырех заместителей Председателя Верховного Совета начнет создавать из естественных монополий акционерные общества, то наступит "полная анархия", и что он доложит о моем самоуправстве Президенту. Что тут скажешь? Прав был Шахрай. Я действительно нарушил принцип "разделения властей" и поступил по привычному принципу генерального директора - решать сразу или вообще не решать. Это совершенно необходимое для любого руководителя качество даже на производстве часто оборачивается против того, кто решает, а уж на "самом верху" - и подавно. Помню, как в Генпрокуратуре,

разбирая пресловутые чемоданы Руцкого, старший следователь по особо важным делам задал мне вопрос:

– Скажите, почему вы подписали это постановление, по которому правительство Москвы получило из резерва 8 млн долларов?

– Потому, что в Москве крупы оставалось на неделю, муки, масла и сахара на несколько дней. И вообще эти деньги принадлежат Москве. Я только, слава богу, нашел способ, как их получить после банкротства Внешэкономбанка СССР.

– Я не об этом спрашиваю. Лужков обращался с этим вопросом в правительство девять раз, восемь раз к Гайдару и один раз к вам. Гайдар и на восьмой раз ничего не сделал, а вы решили сразу. Чем вы это объясните?

Сначала я никак не мог понять, чего он от меня хочет. Вдруг, как пишут в плохих романах, меня "как громом поразило":

– Вы что думаете, мне Лужков за это взятку дал?!

– Нет, я так не думаю, но мне в свете всего нашего разбирательства необходимо понять, почему этот сложнейший вопрос вы решили сразу.

Отстал он от меня только тогда, когда я принес вынутое из "Дела" письмо за подписью Юрия Михайловича Лужкова на имя Президента о катастрофическом положении с запасами продуктов на столичных складах с резолюцией Ельцина: "Шумейко В.Ф. Немедленно решить вопрос с закупкой продовольствия, взять Москву под особый контроль".

Но вернемся к распоряжению о "Газпроме". На другой день после нашего разговора с Шахраем по "прямому" позвонил Борис Николаевич:

– Мне тут Сергей Михайлович Шахрай доложил о вашем распоряжении, которым вы вмешались в действия правительства. Вы что же, решили подменить Силаева? Объясните свой поступок.

Когда я объяснил Президенту суть вопроса и свои мотивы, он, немного подумав, сказал:

– Давайте сделаем так. Я ваше распоряжение отменять не буду. По сути, вы правы. Но с одним условием - это ваше последнее распоряжение такого рода.

На том и порешили. Больше на посту зампреда Верховного Совета я подобных распоряжений не подписывал. Позже вышло "нормальное" правительственное постановление об образовании РАО "Газпром".

Азиопа

Зимой 1991 года мы с Александром Шохиным официально представляли Россию на всемирном экономическом форуме в Швейцарии, в Давосе. Встретившись в кулуарах этого "экономического муравейника" с теперь уже "свободным" экономистом Григорием Явлинским, я пошел вместе с ним на круглый стол, посвященный "проблемам Евразии в свете распада Советского Союза". За огромным столом, действительно в форме круга, собрались заинтересованные лица, занимающие очень высокое положение. Одних только президентов различных европейских и азиатских государств было около сорока человек! Вел заседание премьерминистр Швеции. Успев к самому началу и устроившись между румынским президентом Илиеску и болгарским - Желевым, мы погрузились вместе со всеми в сонную тишину, в которой, благодаря усилиям каждого нового оратора, непрерывно порхало слово "Евразия". Вдруг с треском распахнулись обе половины высоких массивных дверей. Все вздрогнули. В зал стремительно вошла госпожа Маша Ливенсон - постоянный организатор давосских форумов, за ней - президент Казахстана Назарбаев, за ним - его жена.

– Господа, я вынуждена представить вам президента Назарбаева!
– с особой интонацией сказала Маша и вышла, тихо прикрыв за собой двери.

Назарбаев сел на свободное место за столом, его "половина" опустилась на стоящий возле двери стул, положив на колени внушительных размеров сумку. После некоторой паузы прерванный оратор продолжил свое выступление, и все опять погрузилось в сонную тишину, и снова в наушниках синхронисты заладили: "Евразия, Евразия". Минут через семь-восемь Нурсултан Абишевич встал и, что-то бурча себе под нос, пошел к двери, за ним поднялась его жена. Дверь со стуком захлопнулась. И вновь наступила тишина, но уже совсем другая - возмущенная, недоумевающая. И в этой тишине неожиданно звонко прозвучал голос Григория Явлинского:

– Евразия, Евразия! Азиопа!

Захохотали сначала все, кто понимал русский. После перевода смеялся весь зал.

Я думаю, Григорий Явлинский остается одной из самых заметных фигур на политической сцене России еще и потому, что обладает отличной реакцией и неизменным чувством юмора.

Дипломатический подвиг

Свой первый официальный визит в качестве Президента России Б. Н. Ельцин нанес в Италию. Я был включен в состав делегации как заместитель Председателя Верховного Совета РСФСР. По приезде, после торжественной встречи в аэропорту президентский кортеж двинулся по улицам Рима в Квиринальский дворец, где были выделены апартаменты для нашего Президента с супругой. Въехав во внутренний двор, кортеж остановился перед главным входом во дворец. После еще одной торжественной встречи с участием почетного караула гвардейцев члены нашей делегации в сопровождении хозяев, охраны и журналистов стали подниматься на второй этаж. Как выяснилось, в соответствии с регламентом визита итальянский президент и его супруга должны были лично показать нашему Президенту и Наине Иосифовне их апартаменты, включая гостиную, кабинет и спальню. У входа в комнаты собралась огромная толпа, которая расступилась, чтобы пропустить две президентские четы, и снова сомкнулась. Следом за президентами и их женами стали протискиваться другие члены нашей делегации. Я же отошел в сторону к перилам лестницы и стал дожидаться, когда это закончится.

Минут через пятнадцать начиналась главная часть визита - официальная встреча президентов с участием членов делегаций. Расчет мой был прост: как только из апартаментов появится Борис Николаевич и "сопровождающие

лица", "встроюсь в ряды" и пойду в зал для переговоров. Где находится этот зал, я, естественно, не знал. О чем-то задумавшись и витая мыслями где-то далеко, я вдруг почувствовал легкий толчок в плечо. Какой-то итальянец на ломаном русском предлагал мне пройти. Действительно, в холле снова началось "броуновское движение", и часть толпы стала втекать в противоположную от меня дверь. Увидев, что в ту дверь прошла и Наина Иосифовна, я пошел следом, в полной уверенности, что это наша делегация двинулась дальше. Протиснувшись сквозь несколько поредевшую людскую массу, я миновал холл, лестницу и стал догонять удалявшуюся по коридору процессию. После нескольких поворотов у каких-то очень красивых дверей охрана отсекла всех "лишних", но меня пропустили беспрепятственно. Войдя в зал, я увидел, что вся процессия трансформировалась в четырех женщин и нескольких мужчин. Это были жены президентов и жены послов России и Италии, сопровождающие их лица, охрана и гид, который при помощи переводчика рассказывал дамам о дворце и его красотах. Вместо официальных переговоров я стал невольным участником программы, предназначенной для жены Президента России. "Влип", подумал я и, догнав знакомого личного охранника Наины Иосифовны, тихо спросил, как попасть в зал официальных переговоров. Он не знал. Итальянского мы не знали оба, а итальянская охрана не знала ни русского, ни английского. А тем временем переговоры явно уже начались. Я подумал, что дергаться не стоит. В худшем случае переговоры пройдут без меня, в лучшем -меня скоро найдут итальянские устроители визита. Я расслабился и начал получать удовольствие от экскурсии по залам Квиринальского дворца. Сами залы и все внутреннее убранство действительно прекрасны. Бесконечная анфилада комнат, возникающих за очередными высоченными, белыми с золотом дверями, поражала своим великолепием. Несколько минут, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к голосу переводчика, я двигался за шеренгой высокопоставленных дам. И вдруг, "из зала в зал переходя", увидел лежащую на блестящем мраморном полу небольшую, но достаточно массивную золотую цепь. "Ничего себе, - подумал я, - неужели они пристегивают дверь на эту золотую цепь? У нас такую цепочку даже в коридоре Кремля возле президентского кабинета уже давно бы оторвали". Я пошевелил цепь ногой, и она заскользила по гладкому мрамору пола. Я наклонился и взял ее в руки. Оказалось, что это прелестный женский браслет и, как мне показалось, весьма старинный. Положив находку в карман, я догнал "великолепную четверку" и, зная наперед, что Наина Иосифовна (впрочем, как и жена нашего посла в Италии) достаточно скромна в украшениях, стал внимательно рассматривать уши, шеи и руки жен итальянского президента и посла, пытаясь определить, кому из них могла бы принадлежать находка. Мои исследования продолжались очень недолго. В ушах жены посла Италии в России - стройной высокой блондинки - красовались серьги, по внешнему виду соответствующие браслету. Я привлек ее внимание и протянул на открытой ладони свою находку. Как говорится, благодарностям не было конца, но тут меня нашли. Подбежал запыхавшийся представитель "принимающей стороны" и стал говорить, что переговоры "высоких сторон" вот уже десять минут как идут и "я прошу вас, господин Шумейко, следовать за мной". Я немедленно последовал и через несколько минут вошел в зал переговоров и сел на единственное пустующее кресло в ряду, возглавляемом нашим Президентом. Борис Николаевич "одарил" меня таким взглядом, после которого слова не нужны. Я выразительно посмотрел ему в глаза: дескать, все осознал и раскаиваюсь. Решив, что инцидент исчерпан, я успокоился и стал следить за ходом переговоров. Но ошибся. Когда переговоры завершились и обе делегации вышли в холл, где уже ждали вернувшиеся после экскурсии по дворцу "высокие" жены и другие официальные лица, Президент при всех начал отчитывать меня. Наставительным тоном он выговаривал мне, что я, как член президентской делегации, должен находиться там и в то время, где и когда и тому подобное. Как будто я этого без него не знал! Я молча слушал (оправдывающийся дважды виноват), удивляясь неэтичности происходящего (тогда я еще мало знал Бориса Николаевича). Все остальные тоже молчали. Вдруг раздался голос очаровательной супруги итальянского посла в России. Она вышла на авансцену и стала горячо объяснять Борису Николаевичу, что, если бы я случайно не оказался в тот момент, когда предательски расстегнулся замок ее дорогого браслета, в нескольких шагах позади нее, она бы лишилась фамильной драгоценности. А это так бы расстроило ее, что впечатления от его (Президента России) исторического визита были бы навсегда испорчены. Б.Н. посветлел лицом и громко сказал, обращаясь к Андрею Козыреву:

– Запишите это Шумейко как дипломатический подвиг!

Все засмеялись. Президент выдержал паузу и добавил:

– Нет, запишите как два подвига. Ведь он не только нашел, но еще и отдал!

Все засмеялись еще громче. Я смеялся со всеми, и мое расположение к Президенту возвращалось. Человеку, обладающему чувством юмора, я могу простить почти все.

Глава 4

Конституционное

совещание

Двенадцатого мая 1993 года Президент Б.Н. Ельцин подписал распоряжение о создании рабочей комиссии по доработке проекта новой Конституции Российской Федерации. В эту комиссию был включен и я как первый заместитель Председателя правительства. А уже 20 мая Президент издал Указ о созыве Конституционного совещания, которое собралось на свое первое заседание в Кремле 5 июня 1993 года.

Я должен был осуществлять координацию работы группы представителей товаропроизводителей и предпринимателей, и эта обязанность уже с первого заседания вылилась в счастливую возможность общаться с интересными, мыслящими и остроумными людьми. Сорок семь человек, входивших в состав нашей группы, - все были яркие независимые личности.

Среди них трагически ушедший из жизни Иван Кивилиди, Аркадий Иванович Вольский, Марк Масарский, Каха Бендукидзе, Ирина Хакамада, Елена Вольдемарова, Сергей Ефимович Егоров, Константин Затулин, Вячеслав Никонов и, конечно же, главный юридический эксперт нашей группы, блестящий полемист Сергей Сергеевич Алексеев.