Пэмсэм/2

Лунная Варвара

– Рано или поздно боль должна пройти. Ведь должна?

– Я не знаю, - Пэм сжалась.
– Какой я врач, если не могу помочь родной сестре?

Сэм сжала руку сестры, догадавшись что та плачет. Только она не понимала почему? И о чем говорил Гай? Какая зацепка ему нужна? Кто включил Буран? Буран.
– Сэм силилась вспомнить, но мысль ускользала. Буран, - картинки вдруг замелькали как на экране, они отмечали свадьбу Гая и Пэм, потом сирена, Буран. Бран это пушка и она стреляла. Сэм вспомнила как приняла решение остановить пушку, а потом...., тело Сэм сотрясла судорога. Боль, дикая, невыносимая боль, - сознание девушки снова ушло в небытие.

В следующие дни

сознательные периоды у Сэм стали длиннее. Пэм почти всегда была рядом. Сэм снова вспомнила что с ней произошло, на этот раз воспоминания, хоть и были крайне болезненными, сознания ее не лишили. Значит она выжила. Невероятно. Но какого черта вокруг так темно и тихо? А еще Сэм не чувствовала левой руки, вернее чувствовала, но не всю, она не могла пошевелить пальцами. Правой могла, а левой нет. Это ее озадачивало не меньше отсутствия звуков.

Однажды утром, проснувшись, Сэм вдруг поняла что видит. Видит очень странно, но все же. Вот появился кто-то персиковый. Это был человек, но странный, она не видела ни лица, ни фигуры, а только контур, заполненный цветом. Персиковым. Цветной человек приблизился, погладил ее по щеке и еще до того как Памела написала на ладони Сэм свое имя, девушка поняла что это ее сестра. Потом пришел кто-то еще, он был серый. А персиковая Пэм была рядом и когда Сэм сжимала ее руку, персиковое сияние Пэм покрывалось радостным мерцанием. А потом появился Терри, он был бирюзовым. Гай - салатовым. И все трое радостно искрились, когда Сэм давала понять что узнала их. А еще Сэм их слышала. Иногда. Чаще всего, это по-прежнему было ее имя, но иногда что-то другое. Вот тот серый человек что приходил постоянно, был уборщицей, - со временем поняла Сэм. И она жалела ее, хотя иногда злилась, правда Сэм не совсем понимала на что, но фраза о том что чем мучить несчастную, лучше бы усыпили, звучала не раз. Пэм на это никак не реагировала, но вот однажды, когда серая уборщица была молчалива, персиковый образ Пэм вдруг пошел сильной рябью с проблесками стального серого.

– Ты представляешь, она заявила мне что мы издеваемся над Сэм и ее гуманнее было бы усыпить, - жаловалась Пэм мужу, когда Гай пришел.

– Дура, - Гай вздохнул.
– Ты выставила ее вон?

– Конечно выставила и попросила поставить сюда другого уборщика, но сама мысль.... Как она могла? Сэм ведь уже намного лучше. Врачи хотят завтра попробовать снять ее с аппаратов.

– Правда?
– Гай обрадовался.
– А она выдержит?

– Надеюсь, - Памела вздохнула.
– Она уже неделю дышит самостоятельно, аппараты не убрали из-за страха что она снова отключится.

– Ну раз решили, - кивнул Гай.
– Может так она быстрее на поправку пойдет.

– Я надеюсь, - Памела погладила сестру по руке.
– Смотри, она улыбнуться пытается, - Памела нарисовала на ладони Сэм сердечко, та сжала её палец и увидела как персиковое сияние Пэм заискрилось звездочками радости.

Утром Пэм пришла к сестре чуть позднее обычного, она провожала Гая в очередной полет, на это раз не такой долгий и ей было очень грустно. Пэм устала, четвертый месяц она проводила у постели сестры и сил у девушки почти не осталось. Когда рядом был Гай, было легче, Терри тоже очень помогал, но все же ей не хватало мужа. Она понимала что если он не будет работать, то они просто умрут с голоду. Пэм и сама порывалась устроиться на работу в той же больнице, где лежала Сэм, но на общем совете было решено что оставлять Саманту без присмотра сейчас нельзя и Пэм была при сестре дневной сиделкой. Но сегодня ей было особенно грустно.

– Пэм, - вдруг позвала Саманта. Голос прозвучал очень громко и очень неожиданно,

Пэм испуганно вздрогнула. Сэм давно была без трубки в горле, но до сегодняшнего дня говорить даже не пыталась. Голосовые связки у нее были целы, но вот слух она потеряла вместе со зрением.
– Пэм, - снова позвала Саманта.

– Я тут, - Памела присела на кровать сестры и написала на ее ладони свое имя.

– Пэм, - повторила Саманта и нахмурилась, своего голоса она не слышала.

– Господи, Сэм, - подумала Памела и заплакала.
– Прости меня дуру, я так устала, но я так люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, - прокричала Сэм и погладила сестру по щеке.

Пэм вздрогнула. Она же не говорила этого вслух. А если бы и говорила, Сэм же не может слышать.

– Почему я не могу слышать?
– так же громко спросила Сэм. Памела шарахнулась в сторону, едва не упав.

– Сэм?
– произнесла она.
– Ты меня слышишь?

– Пэм, почему ты молчишь?
– спросила Сэм.

– Господи, как же громко, - подумала Памела морщась.

– Я говорю громко?
– голос Сэм понизился.
– Я себя не слышу, Пэм. Это пугает. Почему так? Пэм?
– Саманта видела что с сестрой что-то не так, ее обычное персиковое сияние пошло рябью, только не серой, как когда она злилась, а рябенькой, Пэм было страшно.

– Саманта, - позвала Памела вслух, но Сэм молчала.
– Сэм, - повторила девушка мысленно и Сэм подняла повернула голову.
– О боже, - Пэм встала, но у нее дрожали ноги.

– Что? Что такое, Пэм? Пэм, ты меня пугаешь.

– Так, тихо, - Памела подскочила к сестре.
– Давай успокоимся.

– Пэм, не молчи, - попросила Сэм.
– Пэм, что тебя так напугало?

– Ты меня слышишь?
– спросила Памела вслух. Сэм не реагировала.- Сэм, ты меня слышишь?
– повторила вопрос девушка, но теперь уже мысленно.

– Слышу, - отозвалась Сэм.

– Святые угодники, - пошептала Памела.
– Боже. Боже. Боже.

– Пэм, почему ты молчишь?

– Я не молчу, - ответила Пэм, потом, спохватилась и повторила эту же фразу мысленно.

– Но я тебя не слышу, - Сэм нахмурилась.

– Понимаешь какое дело, - начала было вслух Памела, но опомнилась и снова заговорила про себя.
– Ты не можешь меня слышать потому что у тебя лопнули барабанные перепонки. И глаза тоже пострадали, сохранились только связки.

– Но я тебя слышу и вижу, - воскликнула Сэм, снова очень громко.

– И видишь?
– Пэм думала что больше чем минуту назад удивить ее невозможно.
– Ты меня видишь?

– Пэм, не молчи.

– Прости, я никак не могу запомнить что ты слышишь только то что я произношу мысленно.

– Как это мысленно?
– не поняла Сэм.

– Я не знаю. Но ты вот сейчас я молчу, мои губы не двигаются, но ты меня слышишь. А как ты видишь?

– Необычно.

– Постарайся говорить тише, - попросила Пэм.
– Я понимаю что это сложно, но все же, не надо чтобы кто-то понял что мы можем общаться. Тобой сразу заинтересуется особый отдел.

– Ты думаешь я...., - Сэм как-то даже в голову не пришла подобная мысль.
– Пэм, нет, я не особая.

– Тише, - Памела придала палец к губам сестры.
– Не кричи. Тише. Так как ты видишь?

– Я не знаю. Я вижу силуэты. Лиц нет, но тебя, Гая и Терри я узнаю. Гай зелененький, ты персиковая а Терри бирюзовый. Когда ты радуешься, ты сверкаешь, а когда ругаешься, покрываешься рябью. Вот сейчас ты испугана, рябь не проходит долго, но при этом искрит.

– Господи, - прошептала Памела.
– Ты понимаешь что это значит?
– подумала она.