Пендервики на улице Гардем

Бёрдселл Джинн

— Вот-вот, иди, тренируйся. Кстати, тебе не кажется, что ходить всё время в футбольном шлеме — глупо?

— Я… Ты… — Но тут в горле у него будто что-то булькнуло, и он ушёл, топая бутсами.

Всё это было как-то странно: Томми обычно не булькал и не топал. Но Розалинде сейчас некогда было разбираться, с чего он так взвился, — все её мысли были о папиных свиданиях. А к тому моменту, когда в дверях появилась тётя Клер, Розалинда уже и думать забыла про Томми.

Сёстры не любили провожать тётю Клер. Точнее, они не любили, когда она уезжала.

Но сейчас все испытывали невольное облегчение от того, что выходные наконец закончились и с ними вместе закончился кошмарный ужас (именно так они будут называть его всегда, до конца жизни) первого папиного свидания.

Впрочем, в очередь — обниматься с тётей Клер — выстроились, как обычно, все Пендервики.

— Спасибо за подарки, — сказала Розалинда: её очередь была первой.

— Только в следующий раз приезжай, пожалуйста, без них, — добавила Скай, вторая в очереди.

Тётя Клер рассмеялась. Она прекрасно всё поняла.

Джейн тоже всё поняла. Обнимая тётю Клер, она прошептала:

— А по-моему, книжки всегда хороши, даже когда нет никаких неприятных известий.

Бетти решила обниматься, стоя во весь рост в своей красной тележке. Когда подошла её очередь, она гордо выпрямилась, но тут Пёс решил к ней присоединиться и от избытка чувств опрокинул тележку вместе с Бетти. Подхватив младшую дочь на руки и осмотрев её на предмет ушибов и повреждений — ни тех ни других не обнаружилось, — мистер Пендервик распахнул для тёти Клер дверцу машины.

— Ну, когда теперь тебя ждать?

— Недельки через две-три. Надеюсь, к тому времени ты уже сможешь мне рассказать, как прошло следующее свидание.

Мистер Пендервик закрыл дверцу, которая почему-то очень громко хлопнула.

— Где я тут найду, с кем ходить на свидания?

— А ты всё-таки попытайся. Не найдёшь — ну что ж, придётся тебе помочь. — И тётя Клер уехала, весело махнув на прощание рукой.

— Хорошо бы через две-три недельки у неё развилась избирательная потеря памяти, — проворчал мистер Пендервик. — Авось тогда обойдёмся без свиданий.

— Авось, — сказала Скай не очень уверенно.

— Пап, но у нас-то, у всех сразу, она не разовьётся, — возразила Джейн. — Мы ведь помним, что ты дал слово. И потом, всё равно после твоего первого свидания наш мирный семейный очаг уже лишился своей былой безмятежности. Так что ещё два-три свидания ничего не изменят.

— Гх-м-м. — Мистер Пендервик с надеждой перевёл взгляд на Розалинду, но ничего утешительного не услышал. А что она могла сказать? В самом деле, не объяснять же ему про план папоспасения, тем более что и плана пока толком нет.

— Ну что ж. Тогда я пошёл проверять студенческие работы. Или кто-то что-то имеет добавить? Насчёт былой безмятежности?

— Нет, — ответила за всех Розалинда.

Когда папа развернулся и побрёл к дому, его спина выглядела такой непривычно сутулой и одинокой, что Розалинда преисполнилась новой решимости спасти его — и всех остальных тоже — от тяжкого бремени свиданий.

—

Собираем совсеспен, — бросила она сёстрам.

Совсеспены, то есть совещания сестёр Пендервик, могли происходить где угодно, но сёстры предпочитали Квиглин лес — конечно, если было не слишком холодно или дождливо. А в Квиглином лесу они предпочитали один старый поваленный дуб. Он упал в сильную грозу много лет назад, и теперь его огромные узловатые вывороченные корни вздымались высоко над землёй. В своё время сёстры Пендервик укрывались за этими корнями от вражеских армий, мнимых или настоящих (в роли настоящих обычно выступали Томми и его брат Ник). Но Розалинда, Скай и Джейн уже вышли из того возраста, когда девочки играют в войну, а Бетти ещё не вошла в тот возраст, когда можно бегать по Квиглину лесу без старших. Поэтому дуб теперь чаще оказывался залом заседаний, чем крепостью.

Розалинда выбрала для себя удобное место повыше: выбирала всегда та из сестёр, которая созывала совсеспен. Остальные устроились на соседних корнях, пониже. Пёс улёгся рядом с Бетти, развернувшись на всякий случай носом к тропинке — мало ли какая оттуда может грозить опасность. Когда все расселись по местам, Розалинда приступила к обычной процедуре.

— Предлагаю начать совещание сестёр Пендервик.

— Поддерживаю предложение, — откликнулась Скай.

— Я тоже, — сказала Джейн.

— Я тоже. И Пёс тоже.

Скай закатила глаза.

— Бетти! Миллион раз тебе уже объясняли: Пёс не должен ничего поддерживать.

— А он хочет вместе со всеми. Правда, Пёс?

— Гав.

— Так, тихо! — прикрикнула Розалинда. — И ты тоже тихо, Пёс, — добавила она, предупреждая очередной «гав». — Она сжала правую руку в кулак и вытянула вперёд. — Клянёмся молчать обо всём, что тут будет, храня нашу тайну даже от папы… особенно от папы. Только чтобы беду отвести, мы вправе нарушить данную клятву.

Сёстры тоже сжали кулаки и выставили их вперёд — один над другим.

— Честью семьи Пендервик — клянёмся! — произнесли сёстры вместе.

Четыре руки опустились.

— Вы все знаете, из-за чего мы сегодня собрались… — начала Розалинда.

— А из-за чего? — спросили сёстры.

— Из-за папиных свиданий! Не понимаю, вам совсем, что ли, всё равно, что у нас в семье творится?

— Мне нет. — Бетти вытащила из кармана имбирное печенье, половину отгрызла, второй половиной угостила Пса.

— Спасибо, Бетти. В общем, всё это время я пыталась придумать, как предотвратить эти ужасные свидания. Только не говорите мне, что это была мамина затея. Знаю, что мамина, но от этого не легче. — Розалинда вызывающе оглядела сестёр, будто предупреждая: только попробуйте возразить.

Скай тут же попробовала.

— Нам всем эта затея не нравится, но папа же обещал тёте Клер! И тут ничего не поделаешь, обещал — значит должен выполнять.

— Кроме того, у мужчин есть потребности, — вставила Джейн. — Я читала в одном журнале.