Пендервики на улице Гардем
Шрифт:
Скай, как и подобает капитану, играла невозмутимо и уверенно. В защите она действовала так стремительно, что вратарю «Пиццы» было практически нечего делать. Джейн тоже, как все потом говорили Розалинде, была в наилучшей форме, носилась по полю как спринтер и работала ногами как балерина. Пару раз она призывала в помощь ацтекских богов, но, ко всеобщему облегчению, ни разу не перевоплощалась в Мика Харта.
К концу первого тайма Розалинда пересела со скамейки на траву, решив, что там ей будет удобнее. Бен уснул у неё на коленях, а она просто сидела и клевала носом. Но она всё же смутно понимала сквозь дрёму, что счёт ещё не открыт. Видно, Мелисса Патноуд на этот раз твёрдо решила, что ни за что больше не даст сёстрам Пендервик себя затмить, и играла как никогда — её болельщики и не
Это означало, что исход игры предугадать было невозможно, и к началу второго периода возбуждение болельщиков — всех, кроме Бена с Розалиндой, — дошло до предела. Кто-то потом даже уверял, что якобы мистер Пендервик выкрикивал боевые кличи на латыни, а тётя Клер с Иантой организовали «группу поддержки» и показывали Бетти, как должны танцевать настоящие чирлидерши, — но Розалинда не очень этому верила. Будь кругом так шумно, говорила она, до неё бы уже точно хоть что-то долетело.
Весь второй тайм обе команды придерживались той же тактики, и борьба на поле продолжалась. До конца матча оставалось всего несколько минут, над стадионом уже носился призрак сухой ничьей. Никто не готов был смириться с таким итогом, и меньше всех Скай с Мелиссой: ведь это означало, что в течение целого года им придётся передавать друг другу чемпионский кубок: он будет стоять то у Скай, то у Мелиссы, то у Скай, то у Мелиссы. Словом, это было исключено — поэтому за минуту до конца матча Скай в отчаянии приняла своё самое последнее в этом матче капитанское решение. «ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ!» — крикнула она так громко, что слышали все — ну то есть все, кроме Розалинды и Бена. Но хотя слышали все, поняла одна только Джейн. Не потому, что они со Скай о чём-то сговаривались заранее, нет. Просто они были сёстры и знали друг друга как никто. Поэтому, получив передачу, Джейн замедлила бег и повела мяч не спеша, перебрасывая его с ноги на ногу красиво, даже вызывающе, так что все Мелиссины защитницы бросились ей наперерез, окружили её и постарались оттеснить подальше от своих ворот, чтобы она не смогла забить гол. Они так сосредоточились на решении этой важной задачи, что не разглядели подвоха и даже не заметили, как некто, обогнув широкой дугой живописную группу с мячом, несётся к штрафной площадке «Камерон Металлика». Вдруг — бам-м-м! — длинной передачей Джейн послала мяч мимо Мелиссы прямо в ноги Скай. Коварная, никем не замеченная Скай не хуже какого-нибудь Пеле обвела обомлевшую защитницу «Металликов» и, победно вскинув руки над головой, вкатила мяч в ворота. «Антонио Пицца» выиграла матч! И стала чемпионом сезона.
И тут уже рёв восхищённых болельщиков — особенно Пендервиков — докатился даже до Розалинды. Встряхнувшись, она посмотрела на Бена, который уже проснулся и тоже смотрел на неё со счастливой улыбкой. Потом она посмотрела на футбольное поле.
А на поле тем временем происходило что-то странное. На одной его половине прыгала, скакала и визжала «Антонио Пицца» — праздновала победу; на другой толпились угрюмые, как в воду опущенные футболистки «Камерон Металлика». Всё это было понятно и нормально. Но в середине ноля, где не должно было быть никого, стояли два капитана. Они не размахивали кулаками, даже не спорили. Они… разговаривали? И, если только Розалинда не ошибалась, Мелисса плакала. И, кажется — неужели? — Скай на мгновение обняла Мелиссу за плечо. И хотя на лице Скай при этом отобразилось самое недовольное из всех недовольных выражений на свете, а само объятие было таким кратким, что не всякий и заметит, — но оно было! А раз было, думала Розалинда, раз такое произошло у всех на глазах, значит в мире нет ничего невозможного. Они с Беном встали и пошли отыскивать своих.
Спустя пару минут к Пендервикам подбежала Скай, принимая по пути поздравления и рукопожатия.
— О чём это вы там беседовали с Мелиссой? — спросила тётя
— Да так. — Скай скорчила рожу. — Ей надо было мне кое-что сказать.
— Что за кое-что? Нет, если это личное, не обязательно всем рассказывать, конечно.
— Ничего личного, так, ерунда. — Но оглянувшись, Скай поняла, что все ждут объяснений, даже папа, который таких мелочей обычно не замечает, и даже Ианта, которая замечает, но из вежливости не спросит. Ладно, придётся говорить. Подавив вздох, Скай выпалила скороговоркой: — Мелисса сказала, что она меня не ненавидит, а ведёт себя иногда по-дурацки просто потому, что она мне завидует, потому что я умная и кра… и хорошо играю в футбол. Ну и ещё из-за Пирсона: он ей нравится, так она сказала. И заревела. А я ей тогда сказала, что она тоже умная — это враньё, конечно, но надо ж было как-то её успокоить. А потом сказала — и это уже чистая правда, — что пусть она забирает своего Пирсона себе, мне он совершенно не нужен: я ему сегодня велела пойти подлечиться, так что теперь, думаю, он и разговаривать со мной не захочет. И тут она, непонятно с чего, начала меня благодарить и благодарить, ну я её и обняла одной рукой за плечо, чтобы она наконец умолкла.
— Очень великодушно с твоей стороны, — сказал мистер Пендервик, когда стало ясно, что объяснения кончились. Голос у него был немного странный, будто он чем-то подавился и у него никак не получается это что-то проглотить.
— Может, вы с Мелиссой теперь подружитесь, — добавила Ианта.
Скай посмотрела на Ианту так, будто та предложила ей вышивать крестиком.
— Ещё не хватало, — буркнула она и убежала обратно на поле: команда требовала капитана.
Ничего себе, подумала Розалинда, понимая, что к этой новой Мелиссе придётся отнестись с должной серьёзностью. Остальные взрослые, кажется, отнеслись к услышанному вообще без всякой серьёзности: все трое покатывались со смеху. Хохоча, они наклонялись друг к другу, и им приходилось друг друга поддерживать, чтобы никто не упал. Как-то интересно они наклоняются, сказала себе Розалинда, и тут время для неё словно замедлилось, и остатки сонливости сползли с неё последними клочьями тумана. Вот тётя Клер наклоняется к папе. А вот Ианта тоже к нему наклоняется. Вот он протягивает руку и поддерживает Ианту, чтобы она не упала… Как заботливо он это делает… И как он смотрит на неё сверху вниз, когда он её поддерживает… И как…
Тут мир Розалинды вдруг покачнулся и выправился, а сама она встряхнулась, как Пёс после купания.
Когда все приехали домой, Розалинда помчалась наверх, в свою комнату. Если считать, что на людей иногда снисходят откровения, то откровение, снизошедшее — точнее свалившееся — на Розалинду на стадионе, было огромным и пугающим: в одиночку с таким не справишься. Но Розалинда знала, кто ей сейчас поможет. Вбежав в свою комнату, она выдвинула нижний ящик комода и достала фотографию в рамке, пролежавшую на дне ящика несколько недель.
— Привет, мамочка. Как я по тебе соскучилась! — Она с жадностью всматривалась в мамины смеющиеся глаза и любовалась тем, как мамины светлые волосы красиво обрамляют лицо и как мамины руки нежно обнимают серьёзную кареглазую малышку-Розалинду. — Прости, что я усомнилась в тебе! Но, кажется, теперь я всё поняла. Я правильно всё поняла? Да?
Конечно, ответа она не услышала. Зато сам вопрос кое-чем помог Розалинде: он укрепил её решимость. Розалинда поставила фотографию на тумбочку — туда, где она всегда и стояла, и пошла собирать сестёр: у неё к ним было неотложное дело.
Весть о срочном совсеснене была воспринята без большого энтузиазма. Скай и Джейн ещё даже не успели переодеться после игры, к тому же все были голодны и ждали обеда. Но срочно значит срочно — не прошло и минуты, как сёстры Пендервик собрались в комнате Розалинды и уселись в кружок на полу. Правда, угомонить их оказалось не так-то легко: возбуждение после футбола ещё не прошло. Розалинда уже раз десять шлёпала ладонью по полу, а они всё не успокаивались.
— Тихо, — крикнула наконец она. — Срочное совещание…