ПЕНРОД И СЭМ
Шрифт:
Миссис Скофилд увидела, что он слегка прикоснулся пяткой к грелке.
– Нет, Пенрод, надо положить на грелку обе ноги!
Он содрогнулся, но исполнил и это.
– Ну вот. Теперь молодец. Так и держи. Это тебе полезно. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, мама!
Она вышла и тихо затворила за собой дверь. После этого нижняя часть тела Пенрода приподнялась и переадресовала грелку полу. Пенрод проделал все очень быстро и совершенно бесшумно, и это позволяет сказать, что он обошелся с грелкой не менее ловко, чем с пилюлей. Потом он погрузился в объятия сна, в коих, на этот раз, сумел
Он опоздал в школу и попал в неприятное положение. Учительница требовала, чтобы он объяснил, в чем дело, а Пенрод молчал. Молчание – не всегда золото, и Пенроду представился случай убедиться в этом на личном опыте. Когда ему определяли меру наказания, ему вменили в вину не только то, что он опоздал, но и то, что он не пожелал объяснять причину. А Пенрод был такой сонный, что обычно богатое воображение оставило его, и он не мог придумать ни одной сколько-нибудь путной причины. Результат не замедлил сказаться, и обычная неприязнь к школе в этот день переросла у Пенрода в настоящую ненависть.
– Я им покажу! – шептал он про себя, когда некоторое время спустя сел, наконец, за парту. И он представил себе, как он отомстит «им». Он вообразил себе толпу, которую возглавляла мисс Спенс. Около нее стояли лучшие ученики, которые никогда не опаздывали. За ними выстроились ученики похуже. Но и лучшие, и худшие, и сама мисс Спенс сейчас трепетали перед Пенродом Скофилдом. А он гарцевал на вороном коне и отдавал этим людям отрывистые команды.
– Выйти вперед! – кричал он. – А теперь, – отдавал он команду другим кавалеристам, – поставьте их так, чтобы, при малейшем неповиновении, лошади отдавили им ноги.
И, сидя в своем чудесном седле, он наблюдал за поверженными рядами бывших своих мучителей. Ибо настал для них час расплаты, и они должны были убедиться, что имеют дело с самим Пенродом Скофилдом!
Глава XI
ТОНИЗИРУЮЩЕЕ СРЕДСТВО
Мечты о мести несколько подняли настроение Пенрода, но все же он считал это утро пропащим. Ведь к концу уроков он чувствовал себя таким подавленным и разбитым, что не мог даже квакать. А ведь он твердо решил сравняться в этом искусстве с Сэмом Уильямсом, что было не так-то легко. Сэм квакал неподражаемо. Ни в одном из языков мира сего нет таких потрясающих звуков, как те, которые рождались из горла Сэма. Это было что-то вроде «кванк», но разве можно одним лишь голосом напеть богатство симфонии, в которой слились воедино дерзость, жалоба и воинственные интонации, чрезвычайно напоминающие боевые кличи африканцев? А ведь именно подобный шедевр рождался на свет каждый раз, когда Сэм начинал квакать!
Сворачивая в свою калитку, Пенрод все-таки попробовал квакнуть, и у него получилось. Удача воодушевила его, и он решил потренироваться еще. Он остановился.
– Кванк! Кванк! Кванк!
Теперь у него получилось целых три раза подряд. 11о тут из окна второго этажа выглянула миссис. Скофилд.
– Умоляю тебя, Пенрод! Не делай этого! Перестань!
–
Теперь у него совсем хорошо получилось, и он с удовольствием продолжил свои упражнения.
– Кванк! Кванк! Кванк! Кванк!..
– Прошу тебя, постарайся не делать так! – снова взмолилась миссис Скофилд. – Миленький! Тебе стоит только захотеть, и ты избавишься от этих кошмарных звуков!
Но как раз в это время Пенрод почувствовал, что почти достиг уровня Сэма Уильямса. Ему только что удалось издать горлом замечательный звук, и, чтобы подкрепить успех, он снова принялся квакать.
– Кванк! Кванк! Кванк! – упоенно квакал он. – Кванк! Кванк! Кванк!
Он всецело погрузился в это занятие. Мать с тревогой взирала на него. Она тяжело вздыхала и что-то твердила себе под нос. Затем она отошла от окна и, минуту спустя, вышла из двери.
– Пойди сюда, мой милый, – сказала она Пенроду, – у меня кое-что есть для тебя.
Пенрод отвлекся от своего занятия и с сияющим лицом пошел к матери. Вернувшись из путешествия, она подарила ему кошелек с монеткой внутри. И вот теперь он решил, что она хочет ему еще что-то подарить. «Не просто же так она сказала, что у нее «кое-что есть»?» – подумал он.
– А что ты мне хочешь дать, мама? – спросил он и, увидев, как она ласково на него смотрит, еще больше обрадовался. – Мама, это что, столярные инструменты, которые я просил? Ты уже купила их?
– Нет, – ответила она. – Пойдем со мной, сейчас сам увидишь, что это.
Он с большим удовольствием проследовал за ней в столовую, и глаза его горели от нетерпения. Он был полон самых радужных надежд, но они разом оставили его, как только она открыла шкаф и сказала:
– Это тебе будет очень полезно, Пенрод.
И тут он начал горько жалеть о своей доверчивости. Потому что по опыту прошлой ночи он уже знал: после таких слов от матери ничего хорошего ждать не следует. Его пессимистический прогноз тут же подтвердился. Миссис Скофилд извлекла из шкафа бутылку, наполненную чем-то, напоминающим болотную тину. Не сводя напряженного взгляда с бутылки, Пенрод попятился назад.
– Что это? – сухо спросил он.
Миссис Скофилд улыбнулась.
– Да так, ничего, – сказала она, – ничего особенного. Это просто, чтобы ты не нервничал.
– Я не нервничаю.
– Да, да, милый, ты так думаешь, – сказала она, наполняя столовую ложку бурой жидкостью из бутылки. – Знаешь, люди часто сами не понимают, что с ними творится. Они нервничают, а им кажется, что с ними все в порядке. Но ты, дорогой, беспокоишь нас с папой. Вот я и достала для тебя лекарство.
– Откуда ты его достала? – спросил он.
Миссис Скофилд оставила бутылку и стала надвигаться на него с ложкой.
– Вот, милый, – уговаривала она, – всего одну ложечку…
– Я хочу знать, откуда ты это взяла? – мрачно повторил Пенрод и отступил еще дальше.
– Откуда? – повторила она рассеянным голосом, ибо все внимание сосредоточила на том, чтобы не разлить лекарство. – Я сегодня утром ходила на рынок и там встретила старую миссис Уоттоу. Она сказала, что у ее сына Кларка тоже не в порядке нервы, и объяснила, какое лекарство надо заказать в аптеке. Она говорит, что ее Кларку это очень помогло. Он совсем выздоровел…