Пенсне для слепой курицы

Куликова Галина Михайловна

Через некоторое время я снова отважилась задать вопрос, пристально поглядев на каждого из моих безмолвных стражей.

— Зачем я вам нужна, мальчики?

— Надо поговорить, — произнес тот, что сидел слева. — Просто поговорить, не бойтесь.

Ничего себе — «не бойтесь»!

— Вам предстоит встретиться с одним человеком, — добавил тот, что справа. — Он сам все объяснит.

— Денег у нас в семье нету, — сообщила я, зажмурившись от ужаса. — Они, конечно, были. Но я их все пропила. Алкоголизм, знаете ли,

ужасная штука…

В ответ — ни звука, и меня тотчас начало тошнить от страха. Однако до этого дело не дошло, потому что путешествие неожиданно закончилось. Приехали мы не куда-нибудь, а именно на нашу с Матвеем дачу Меня пригласили войти, словно я была тут в гостях, галантно придержали дверь. «Близнецы» остались на улице, а шофер вошел следом за мной в гостиную, расположенную на первом этаже. Он не снял ни каскетки, ни очков, так что я не видела его глаз. Мне казалось, что они должны быть равнодушными. Потому что всю дорогу этот тип насвистывал, словно вез на заднем сиденье не похищенную среди бела дня женщину, а пару ящиков пива.

В центре гостиной, заложив руки за спину, стоял худой человек в просторном льняном костюме и улыбался. На вид ему было лет сорок пять. Скуластое загоревшее лицо, две большие залысины на лбу, блеклые глаза и длинный горбатый нос, вносивший в абсолютную симметрию немного приятного разнообразия.

— А вот и вы, Марина Александровна! — сказал он.

Я подумала, что незнакомец подает мне руку для знакомства, однако он протягивал удостоверение. Правда, подержать он мне его не дал, просто сунул под нос, совершенно, на мой взгляд, невежливо. Я только успела разобрать, что этот человек — сотрудник ФСБ, и заметила несомненное сходство фотографии с оригиналом.

Когда удостоверение исчезло в кармане его пиджака, я громко произнесла:

— Как к вам обращаться? Извините, не разглядела вашей фамилии.

— Моя фамилия Шлыков, — ответил незнакомец, продолжая улыбаться. —А обращаться ко мне можете по имени-отчеству: Константин Петрович. Извините за то, что мы так вот вторглись… Просто не хотелось вас пугать и везти в незнакомое место.

Он добавил в свою лучезарную улыбку немного жесткости и, указав мне на диван, уселся в любимое кресло Матвея.

— Что ж, давайте поговорим. Вы, конечно, догадались, что речь пойдет об очень ответственном и секретном деле.

Пока я догадалась только о том, что меня не собираются убивать, и на первое время этого оказалось достаточно для того, чтобы впасть в эйфорию. Именно поэтому улыбка Шлыкова в тот момент отразилась на моем лице, словно в зеркале.

— Нас интересует ваш шеф, Горчаков, — продолжал между тем человек из спецслужбы.

Моя улыбка тотчас пожухла и скукожилась, как сгоревшая бумажка. А Шлыков произнес:

— У этого парня кое-что неладно. И это «кое-что» заставляет нас беспокоиться.

Я думала, что готова ко всему,

но, когда услышала фамилию Горчакова, растерялась. Он — мой идеал, мужчина из сновидений, за один поцелуй которого я готова сбегать на край света, — вляпался в какую-то историю, заинтересовавшую ФСБ. Сегодня на моих чувствах играли, словно на рояле, — трогая по очереди все имеющиеся в наличии клавиши. Мне показалось, что из комнаты улетучился воздух, и я стала хватать его открытым ртом.

Шлыков или не замечал моего состояния, или делал вид, что не замечает. «Ни в коем случае нельзя показать, что я влюблена в своего шефа», — подумала я и постаралась взять себя в руки.

— В сложных ситуациях приходится прибегать к услугам простых честных граждан, — продолжал Шлыков. — Поверьте, мы действительно просим пойти на сотрудничество только в самых крайних случаях. Сейчас именно такой случай.

— И что вам нужно? — сдавленным голосом спросила я.

— Нам нужна информация, — жестко ответил он.

Я не представляла, что у ФСБ могут возникнуть проблемы с добыванием информации. С другой стороны, я ведь не специалист в таких делах. Черт их знает, как они это делают и какие препятствия встают у них на пути?!

— У вашего шефа есть специальные люди, наши бывшие сотрудники, которые мгновенно заметят и прослушку, и слежку. А мы не можем этого допустить.

Я кивнула. У Горчакова в самом деле состоял на службе некий тип по фамилии Крылов — скользкий, как кубик льда. Даже на вопросы о погоде он отвечал уклончиво и создавал впечатление фантома — то ли есть он, то ли нет.

— Ни Горчаков, ни его люди не должны даже заподозрить, что за ними наблюдают. — Слова Шлыкова сильно смахивали на инструкции, и я невольно сосредоточилась. — Мы просим вас, Марина Александровна, проявить высокое гражданское сознание и оказать нам посильную помощь.

— Но я не могу, — пробормотала я.

— Посильную, — еще раз повторил он. — Никто не требует от вас подвигов разведчика.

— Что же я должна сделать?

— Всего-навсего обратить внимание на всякие мелочи: когда Горчаков появляется на работе, когда уезжает, с кем. Кто ему звонит в течение дня. О чем идет разговор. Нас интересует все: его контакты, служебные и личные, семейная жизнь, деловые планы.

— Но я всего лишь девушка из приемной! — горячо возразила я.

Конечно, я лукавила. Шлыков знал, к кому обращаться. Я могла стать отличным источником информации.

— Марина Александровна, мы не обсуждаем сейчас ваши возможности. Ибо отлично осведомлены о них. Мы даем вам задание государственной важности.

Возле двери зашевелился шофер, про которого я совершенно забыла. Он по-прежнему был невозмутим и безмолвен.

— Это Егор, — кивнул в его сторону Шлыков. — Он будет на связи. Если что, мы позвоним вам домой или в офис.