Пенсне для слепой курицы
Шрифт:
— Вас что-то гнетет?
Может, он хочет вызвать меня на откровенный разговор и поэтому услал куда-то Липу? Однако, по моему мнению, время откровений еще не настало. Поэтому я сказала:
— Ничего подобного. Я просто вспомнила мужа.
Лицо Горчакова омрачилось:
— Ваш муж был известным человеком.
— Да, это так.
— Я еще раньше хотел спросить… У вас нет материальных затруднений? В смысле, не нужна помощь?
Я отрицательно покачала головой. «Главное, чтобы вы меня не уволили», — хотелось ответить мне, но я, как водится, промолчала. Впрочем, действительно, что я буду делать, если он меня
Горчаков, однако, был всерьез настроен вытрясти из меня хоть что-нибудь для себя интересное.
— Послушайте, Марина, — вкрадчиво сказал он, устраиваясь на краешке моего стола. — Мне почему-то кажется, что смерть вашего мужа как-то связана с другими неприятностями. Возможно, личного плана.
— С чего вы взяли? — встрепенулась я.
— Ну как же? А эти телефонные звонки в офис? Этот тип с серьгой в ухе? Ночные нападения, в конце концов!
— Так Крылов вам рассказал?
— Он ведь на меня работает.
— По ночам он тоже работает на вас? — ехидно спросила я.
— Должность у него такая.
— Значит, он просто проходил мимо моего дома?
— У Крылова собственные профессиональные тайны. — Видимо, он имел в виду, что не отдавал тому личного распоряжения сидеть под моим балконом. — Вижу, вы не склонны делиться своими проблемами.
— Они не имеют к вам никакого отношения.
«На самом деле все, что со мной случилось, произошло именно из-за вас!» — кричало мое сердце.
— Значит, я просто ваш шеф и ничего больше? — чуть понизив голос, спросил Горчаков. Теперь он смотрел не на меня, а куда-то в окно.
Интересно, что он имеет в виду? Наверное, он считает, что я до конца своих дней должна помнить оба его поцелуя. Более дурацких отношений у меня не было ни с одним представителем противоположного пола, даже в зеленой юности. Я решила высказать ему свое «фи»:
— Я ценю, что вы поддержали меня в трудную минуту. Или… — Я сделала паузу. — Я что-то не так поняла?
Горчаков вновь перевел на меня грустные глаза.
— Вы все поняли правильно, Марина. Хотя… Я надеялся, что между нами возникло чувство более сильное, чем просто расположение. Когда мы вместе ездили за город…
— С тех пор прошло много времени, — сухо сказала я. — Вы сами заставили меня думать, что это недоразумение.
Тут в приемную вошел Крылов. Услышав мои последние слова, он весело произнес:
— Обожаю недоразумения. Именно благодаря им на свет вылезает все, что люди хотят скрыть от других. Всем доброе утро!
Горчаков почему-то страшно рассердился. Может, хорошее настроение Крылова было ему не по душе, или он хотел сказать мне наедине еще что-то, но появление начальника службы безопасности Горчаков воспринял в штыки.
— Проходи в кабинет, — велел он.
— Но… — начал Крылов.
— Кажется, я ясно выразился! — взревел шеф.
Тут дверь снова распахнулась, и румяная Липа окрасила дежурной улыбкой наше нервное утро.
— Какие-то проблемы? — по-деловому спросила она, тут же стерев ее с лица.
— Небольшая истерика у шефа, — буркнул Крылов, скрываясь в кабинете.
— Принято считать, что только женщины способны на истерики, а мужчины лишь время от времени поддаются эмоциям, — заметила Липа.
Горчаков молча
— Что тут у вас? — понизив голос, встревоженно спросила Липа. — Плохие новости?
— Да нет, просто… страсти.
— От страстей одни неприятности, — констатировала она. — Они осложняют жизнь и нарушают пищеварение.
Я поглядела на часы и задумчиво прикусила губу. Шлыков не давал о себе знать. Странно. Искушение позвонить Ирочке и спросить, как обстоят дела с пленницей, было очень велико, но я сдержалась. Звонить нужно только из телефона-автомата, а уж никак не из офиса, в котором запросто могут стоять «жучки».
Весь оставшийся день Горчаков был сух и изыскан, как английский лорд. Я делала вид, что не замечаю его настроения. Чтобы решить наши личные проблемы, необходимо избавиться от опеки Федеральной службы безопасности.
Рабочий день подошел к концу. Я, как обычно, состряпала липовый отчет и отправилась на Казанский вокзал. Когда курьер протянул руку за дискетой, я не сдержалась:
— Послушайте…
Парень испуганно смотрел на меня и, схватив добычу, нырнул в толпу. Я даже не успела толком разглядеть, в какую сторону он направился. В общем-то, я не особо рассчитывала, что удастся вступить с ним в контакт, поэтому не была разочарована. С Верой мы договорились не встречаться на вокзале, так что я поехала домой. По дороге купила телефонную карточку и, закрывшись в стеклянной будке, позвонила на Катин мобильник, который она оставила Ирочке. Та успокоила меня, сказав, что вокруг все тихо. Томочка Хорошевская ведет себя примерно: не бузит, не ругается, читает книжки. Только что закончила «Робинзона Крузо», теперь у нее на очереди «Три мушкетера».
Как вернулась домой, не помню. Все делала машинально, не вникая в детали. Меня интересовало только одно — почему молчит Шлыков? Что случилось? Я сообщила, что украла его жену, а он не реагирует. Разве так ведут себя любящие мужья, да еще облеченные тайной властью?
Не зная, чем себя занять, я решила наконец разобрать вещи Матвея. Договорились, что отдам их его родне. Надо было все сложить в коробки. Коробки стояли на балконе, но идти туда я боялась. Впрочем, на улице еще не стемнело, так что в конце концов я решилась. Акция прошла благополучно, и я принялась за свою скорбную работу. Стараясь не поддаваться эмоциям, я действовала как автомат, методично уничтожая все следы пребывания Матвея в квартире. Единственное, что я решила оставить, это несколько фотографий, висевших над комодом. Все остальное было сложено в картонные вместилища и заклеено скотчем. Примерно так же я поступила со своим сердцем — заперла в нем до поры до времени горечь, боль и сожаления. «Вы еще получите все, что заслужили!» — думала я о своих врагах, мстительно кусая губы.
Враги между тем по-прежнему не появлялись. Укоризненно взглянув на молчавший телефон, я отправилась на кухню готовить ужин. В последнее время я забыла, что такое чувство голода. Моя диета дала сногсшибательный результат, но тонкая талия, к сожалению, не приносила мне сейчас никакого удовлетворения.
Когда в замке повернулся ключ, на сковородке вовсю шипело масло. Я решила испечь себе яблочные оладьи. Исключительно потому, что в холодильнике обнаружились сиротливая пачка кефира и пара подвявших яблок. Входная дверь между тем открылась и тихо захлопнулась.