Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
Тарп ударил ногой по лежавшей возле одного из тел котомке, и монеты золотыми искрами полетели во все стороны.
— Смотри, монеты лежат везде, в каждом доме, у каждой ограды! — крикнула Теша, подбрасывая над головой горсть золота. — Загляни! Да хоть вон в то окно! Ты видишь? Горшки с золотом!
— Что ж ты делаешь? — завопил Шалигай.
— Задумайся, — сказал хиланцу Кай. — Задумайся, отчего Арш не подбирал монеты. И Сарлата не подбирал. Не думаю, что они не любят золота. С ними проводница, Шиттар. Наверное, она объяснила
— Ничто? — заорал Шалигай, подобрал золотую монету, вытер ее о рубаху и прикусил край. — Да это настоящее золото, лопни мои глаза. Золото!
Хиланец начал судорожно вытряхивать из мешка серебро.
— Да Пустота с ним, — сплюнул Эша. — Может, он и вправду останется здесь, да и зацепится за личный кусок морока в какой-нибудь деревеньке. А не зацепится, так хоть драться будет еще лучше, есть что оборонять.
— Идем, — поторопил Кай спутников. — Мне не хочется здесь задерживаться. Давит что-то. Нехорошее что-то давит.
— Еще бы, — мрачно покачал головой Тарп. — Трупы и руины, трупы и руины. Ничего и придумывать не надо. Рассыпать золото, и смерть наложена на тетиву. Люди сами перебьют друг друга. Каждый может набрать здесь мешок, два мешка золота! Забудем, что оно ненастоящее. Каждому хватит! А они убивают друг друга.
— Если бы опасность исходила только от этого, то не стоило бы и беспокоиться, — заметил Кай.
— А чего тут еще опасаться? — спросил Тарп. — Ни души живой!
— Есть чего, — ответил Кай. — Есть, Тарп.
— Вон тот домик один в один, как у меня в Гиме, — хихикнул Эша. — Только разоренный. Крыши нет, крыльца, окон. А если бы все поправить да занавесочки повесить голубые, то и не отличишь!
— Быстрее, — повысил голос Кай. — Конца-краю этим развалинам не видно, а мне вовсе не хочется устраивать ночевку среди трупов.
— Трупы не так страшны, как живые, — заметила Илалиджа.
— Однако развалины-то куда страшнее целых зданий, — озадаченно пробормотал Эша. — Вон башенка торчит. Не отличишь от той, что венчает ворота в Гиме. А вон там половина флигелька. Обломок, можно сказать, ну так мало что похож на флигелек нашего привратника, так еще и скамья у стены стоит точно как у него!
Арма шагала вслед за зеленоглазым и с раздражением посматривала по сторонам. Нет, она не узнала флигелька гимского привратника, но несколько домов явно переместились в этот разрушенный город из Зены. И особняк с правой стороны дороги принадлежал зенскому ураю, а вон в том маленьком домике с прогнившей крышей прошло самое счастливое время крохи Армы. Нет, лучше не смотреть. Или смотреть вполглаза, не приглядываться, главное — не упустить опасность.
— Узнала что-то? — спросил Кай.
— Многое, — кивнула Арма.
— Понимаешь, что это значит? — спросил зеленоглазый.
— То, что Запретная долина меняется, — пожала плечами Арма. — Она устраивает представления
— Да, — задумался Кай. — А ведь башенка точно скопирована с гимской. Даже легкая кривоватость повторена. И я здесь вижу много знакомых зданий. Но главное в другом, где-то рядом сиун.
— Какой? — спросила Арма.
— Любой, — пожал плечами Кай. — Их осталось пять. Двоих мы, скорее всего, уже узнали. Хотя я не могу быть уверенным. И все же — сиун Хара таится, думаю, в Шиттар. Хара славилась красотой. Чем-то Шиттар напоминает ее. К тому же Хара не только покровительница смерти, она еще и властвует над ненавистью и безупречностью.
— То есть Сарлата связался с сиуном смерти? — удивилась Арма.
— Дали бы нам такого проводника, и мы связались бы, — кивнул Кай. — Оракул из Танаты — Наршам — скорее всего, во власти сиуна Неку. Неку — это тьма, покой, сон, холод.
— Почти смерть, — заметила Арма.
— Да, хотя с Харой они не ладили, — согласился Кай. — Здесь ему самое место. Но еще есть Эшар, Сакува и Паркуи.
— Эшар — кровь и страсть, Сакува — зрение и разум, Паркуи — камень и чистота, — пробормотала Арма. — Чистотой-то здесь даже не пахнет.
— Зато камня предостаточно, — заметил Кай. — Знаешь, что мы должны будем сделать?
— Пока нет, — пожала плечами Арма.
— Мы должны будем найти ловушку и попасть в нее, — ответил Кай.
— Не хватит ли уже ловушек? — спросила Арма.
— Еще пять осталось, — ответил Кай. — Только пять.
Ловушка отыскалась уже в сумерках. Спутники так старались покинуть руины, что забыли и об обеде и об ужине. Но солнце уже начало закатываться, и мрак застилал пространство за проваленными окнами, поэтому не заметить огонек в бойнице возле тяжелых ворот было нельзя.
— Здесь, — обернулся Кай к спутникам. — Здесь нас ждет один из сиунов. Меня-то уж точно. Это будет очень опасно, останавливаться на ночь в ловушке. Поэтому никого не неволю.
— Я с тобой, — сказала Арма.
— Служба, — хмыкнул в полумраке Тарп. — Выбирать не приходится.
— Думаю, что без тебя будет опаснее, — засмеялась Илалиджа. — Так что я… мы с тобой.
— А с чего ты взял, что это ловушка? — не понял Эша. — Мало ли кто спрятался в заброшенном здании и развел огонь?
— Это не просто заброшенное здание, — покачал головой Кай. — Это крепость. Это белоснежный Харкис. Мой родной город, из которого началось мое бегство.
— Бывал я в Харкисе, — задумался Эша. — И в самом деле похож!
— Было бы интересно заглянуть, — согласился Тарп и ударил по плечу приунывшего Кишта. — Не вешай нос, парень. Пользуйся возможностью посетить крепость, которой на земле Текана больше нет. То, что теперь строится, жалкое подобие настоящего Харкиса.
— Мы выйдем из него своими ногами? — спросил парень.