Пепел и лед
Шрифт:
После пары попыток в город он ходить перестал. Все интересующие его товары доставляли к воротам Академии, согласно списку. Закупался кто-нибудь из секретарского состава. Не все же им бумажки перекладывать.
А от недостатка общения эльф не страдал. От соотечественников в такой дали от дома одни проблемы – вон, молодняк тому примером – а с людьми, за крайне редким исключением, общаться было просто противно. Не дотянули они в развитии до его уровня, так зачем унижаться.
Библиотека в Академии была вполне
Но и там ему теперь не было покоя.
Сначала новоприбывший эльфийский молодняк облюбовал полянку по дороге в его беседку для встреч и обсуждений каких-то своих, молодняковых дел. Так что теперь он периодически чуть не спотыкался об них, идя читать очередную книгу. Те замолкали, будто он к ним в комнату вломился и в белье копается, а ему, как тонкой души целителю, и вправду становилось неловко, и он поспешно проходил мимо. Даже не пытался подслушать, хотя мысли подобные возникали. И именно от того, что возникали, становилось противно – будто в грязи извалялся.
Дан никогда не лез ни в политику, ни в интриги. Потому и переехал в Академию, подальше от родных лесов. Оказалось, наоборот – вляпался в самый эпицентр.
Но эльфята были еще цветочками.
Вчера к нему в беседку вломилась полувменяемая от похмелья девица. Та самая, с которой он столкнулся тогда в коридоре. Дан сам себе удивился, что запомнил ее. Мало того, еще и вызнал потом у Руперта, что за птица. Оказалось, преподаватель. Кто бы мог подумать.
Эту выскочку Маркос получил в штат неожиданно. Сама Алиманта Лира привела ее в кабинет, со словами, что девочка справится.
Девочка мало отличалась от первокурсницы. Чёрные как смоль коротко стриженые волосы, опущенные долу глазищи, кротко и чинно сложенные перед собой тонкие руки. Вся одежда темная, рукава длинные, юбка в пол. Выпускница пансиона благородных девиц, не иначе.
Магию ее опытный Маркос попытался прощупать еще с порога и сильно удивился. Наглухо замкнутый контур не пробил даже он, маг в шестом поколении, с потенциалом девять из десяти.
Девочка была вне категорий.
И он даже затруднился с определением ее спецификации.
Обычно все было ясно и понятно. Боевые маги ощущались металлической броней, стихийники – отголосками подвластной им стихии, алхимики просто видны были издалека по заляпанным мантиям. Лекари были свежестью и жизнью, анимаги пахли псиной. В лучшем случае.
Черноволосая пигалица ничем не пахла и никак не ощущалась. Если закрыть глаза, можно было подумать, что ее вообще нету в кабинете.
У бывалого мага забегали мурашки.
Девушка вскинула на него полупрозрачные, призрачные глаза и была немедленно принята на
На устрашение студентам.
Приказ ректор подписывал с некоторой долей нездорового предвкушения. Наконец-то оболтусы получат преподавателя, которого можно и нужно бояться. А то Рэнделла, преподавателя по алхимии, студенты в грош не ставят, предмет Лиры прогуливали как хотели. А Рафри вообще профессию позорит своими тайными и не очень увлечениями.
Дан был приятным исключением. Лекарский факультет с его приходом стал пользоваться просто бешеной популярностью, но вот успеваемость женщин-лекарей при этом резко упала.
Маркос ехидно хихикал, делясь информацией. Даже поинтересовался, не запал ли старинный друг на экзотику. Дан на него посмотрел, как на чумного. Кто в своём уме заинтересуется этим… Этим?
И вот Это ввалилось прямо в его беседку, и дыша перегаром, поинтересовалось, не сидит ли он случайно на ее заначке.
Оказывается, не он один нашёл и облюбовал беседку. Хотя, он раньше, и у него больше прав, с некоторым удовлетворением уровня детского сада подумал Дан.
– Нет, не сижу. – с достоинством ответил он невменяемому недоразумению.
– А мне вот почему-то кажется, что я именно под этой скамейкой бутылку оставила. – задумчиво протянула магичка.
И полезла проверять.
Как она умудрилась нырнуть под скамейку так быстро, что он и ноги сдвинуть не успел? И теперь сидел, как идиот, пялясь на приятно округлый зад, неприлично обтянутый шерстяной юбкой, который вилял и поигрывал между его широко расставленными коленями.
Годы целибата даром не прошли. Дан на мгновение представил, как сюда – разумеется, чисто случайно – забредает ректор. Или кто-то из новенькой пятерки.
Ему стало дурно.
Девица вынырнула из-под скамейки, но отползать не спешила. Качнула пустой бутылкой, сокрушенно потрясла ею в воздухе.
– Твою мать. Я и забыла, что ее уже выпила. – с чувством произнесла она. И воззрилась с надеждой на Дана. – А у тебя, случайно, не завалялось чего на опохмел? Вы, конечно, все трезвенники-язвенники, но из дубовых листьев наливочку гоните – ммм!
Она с чувством причмокнула.
Дан тяжело вздохнул. Размял захрустевшие пальцы.
Давненько он не практиковался.
Занятия по целительству не в счёт. Студенты не смели появляться в Академии в подобном состоянии, а практических занятий по таким вопросам Дан не проводил. Все, что им надо, сами в учебнике найдут. И про опохмел, и про противозачаточные.
Молодежь, она такая.
Он взял лицо девушки в ладони, концентрируя плетения на висках, где начиналась боль. Чуть скривился от волны перегара, которую не могла приглушить даже ментоловая зубная паста и кофе. Девчонка старалась спасаться подручными средствами, молодец.