Пепел на ветру
Шрифт:
Огромный Павел нежно прижимал свою женушку к мощной груди и ворковал аки голубок, а мы дружно засмотрелись на эту картину, я так даже сама чуть не прослезилась, настолько трогательно она выглядела, хотя в самом начале спора этой парочки по поводу внешнего вида их гостиной веселились. Судя по слезам и всхлипываниям Лиды, ее гормональный фон вышел на уровень, когда беременность начала накладывать отпечаток на настроение и мышление.
– Надеюсь, ты мне такие фортели выкидывать не будешь? – Позади меня возник Кирилл, обняв за талию.
– И не надейся, уверена, буду
Руслан насмешливо хмыкнул, зато Кирилл расплылся в хищной ухмылке и, снова притягивая меня к себе, поймав за локоть, философски заметил:
– Я чувствую прогресс, по крайне мере, ты не отказалась сейчас, а уже смирилась с мыслью, что у нас будут дети и… именно я сделаю тебя беременной. – Я закатила глаза в притворном раздражении, а Кирилл между тем добавил: – И только Триединый знает, с каким удовольствием я буду делать тебя беременной…
Шлепнула по руке сура, намекая, чтобы не увлекался, но не удержалась и спросила:
– Ты так любишь детей? – Его рука скользнула с моей талии вверх, пробежалась по груди, вызвав дрожь в моем теле, а потом замерла, обхватывая шею и часть подбородка, заставляя приподнять лицо и заглянуть в голубые глаза. Почему-то сейчас я видела в них целое небо, а не маленькие озера…
– Ника любил, а с чужими… Дети, они всегда дети и нуждаются в защите. Лиза будет моим ребенком, значит, я полюблю и ее. Насчет этого не переживай, никому ее в обиду не дам. А вообще, я это сказал, потому что хочу видеть тебя беременной своими детьми, а уж сам процесс их зачатия… с тобой… просто дождаться не могу этого момента.
– А давайте больше не будем о беременности, – обреченно заныл Руслан, – а то у меня такое впечатление, что мир вокруг меня свихнулся, и все только и думают об этом. У нас сейчас столько более важных тем для разговора.
– Деревня, свежий воздух, парное молоко, – решила «успокоить» лиса, не упустив возможность поехидничать, – знаешь ли, способствуют.
Руслан раздраженно плюхнулся на раскладушку, разложенную посреди комнаты и являющуюся единственной мебелью помимо кухонного гарнитура. Раскладушка надрывно заскрипела под его весом, он нахмурился, раздумывая, – вставать или нет, но опоздал и провалился до самого пола. Теперь его колени потешно торчали в разные стороны, а лицо выглядело настолько уморительно-изумленным, что мы не выдержали и рассмеялись.
Слезы Лиды уже успели высохнуть, и сейчас она, заливисто хохоча, скорее проикала, чем выговорила:
– Ну вот, теперь и этой мебели лишились. Русик, это тебе намек на постельные обстоятельства сама судьба делает.
Рус вылез из развалившейся раскладушки и хмуро пробормотал:
– Чур, меня! Чур! У нас тут и так скоро детский сад будет: ты, да Зина, Кирка кривляться перестанет и сур ее…
– Руслан! – возмутились все.
– Следи за языком… полицейский все-таки! – угрожающе прорычал Кирилл.
– Так, мы тут уже второй час торчим, застряв на выборе цвета мебели, а дел еще невпроворот. Какая будет, такую и привезем. Нам еще о топливе побеспокоиться и в город съездить
Все признали правоту Руслана и дело продолжилось. Мы с Лидой методично заносили в список необходимого различные вещи, которые мужчины должны привезти из города для двух домов. Одного – Лидии и Павла, другого – Руслана, хоть он и не стремился съехать в свой. Как он с веселым смешком заметил, там не кормят, в отличие от моего дома. А вот Кирилл даже не притворялся, что присматривает себе дом.
Он смотрел на мою собственность уже как на свою и придирчиво исследовал ее вдоль и поперек. Утром мы опять ухаживали за животными вместе, и дело шло в два раза быстрее. А потом во дворе целовались жарко-жарко, аж дыхание перехватывало и долго восстановиться не могло. После он заставил меня вернуться, а сам обследовал НАШ (пора признать этот факт!) дом снаружи: хозяйственные постройки, забор, и все за ним тоже. Вернулся он к завтраку, после которого мы пошли составлять список необходимого.
Через час я с замиранием сердца наблюдала, как трое мужчин выезжают на моем «Кешаре» за ворота. Они сначала должны заехать на ферму и забрать оттуда грузовик, чтобы привезти максимально больше.
– Кирюш, как считаешь, все будет в порядке? – рядом раздался встревоженный голос Лидии.
Я повернулась и, заглянув в ее серые чистые и такие опечаленные глаза, мягко улыбнувшись, ответила:
– Не переживай, Лид, мое предчувствие сегодня отдыхает, значит, все будет хорошо.
– Я рада, тогда пошли учить меня хлеб печь, – она заметно расслабилась и уже более спокойно попросила, – А вечерком мне покажешь, как корову доить, да за животными ухаживать.
– Лид, может пока не надо? – Я с намеком посмотрела на ее едва заметный пока животик.
– Кирюш, учиться нужно своевременно. Я же не тюки таскать буду, а с ведрами мальчики помогут, – весело ответила Лида.
Тесто мы еще вчера поставили подходить в тепло. Хлеба теперь больше требуется и печь нужно на несколько дней. Одновременно готовили обед под веселые истории Олега из жизни его деревни, но каждый из нас посматривал на часы и прислушивался в ожидании звука подъезжающих машин.
Наши мужчины обратно вернулись ближе к вечеру, быстро поели и приступили к разгрузке и сбору мебели. Все понимали, что мотаться в город за необходимым можно будет очень недолго. В нашем регионе еще максимум недели две, а потом дороги заметет снегом, и проехать можно будет в лучшем случае на снегоходе или на лыжах.
Теперь каждый день они исчезали с раннего утра и лишь набегами ели. Только поздним вечером мы собирались вместе за столом на ужин. Всю неделю стояла относительно теплая и сухая погода, позволившая нашим мужчинам съездить с Семеном на шахты несколько раз и привезти угля не только для Павла и Руслана, но и обеспечить им дополнительно еще несколько домов, готовых к заселению. К сожалению, пока из города никого не привезли. Жители словно мыши забились в свои норки и не показывали оттуда и носа, стоило им услышать или увидеть кого-либо, настолько городских запугала местная банда.