Пепел надежды
Шрифт:
Но Дронго ничего не делал просто так. Он верно рассчитал необходимость сразу же поставить на место этого дуболома-подполковника, скрывавшего свою принадлежность к органам безопасности. Он вел себя ничуть не менее нагло, чем убитый консул, С которым трудно было состязаться в агрессивности и самодурстве.
Понимая, что здесь сейчас не до него, Дронго обратился к прокурору:
— Может, я посижу в соседней комнате, а вы мне пришлите следователя, который находится в курсе всех событий. Мы с ним немного поговорим.
— Да-да, конечно, — согласился прокурор. Если бы это было обычное
Дронго прошел в другой номер. Исмаил молча следовал за ним, как и положено приставленному телохранителю. Правда, Дронго понимал, что телохранитель в любую секунду может оказаться его палачом. Но это случится только тогда, когда он либо найдет самолет, либо откажется от этой опасной экспедиции. В одном из пустующих соседних номеров Дронго устроился в кресле, ожидая, когда придет следователь. Вместо него в номере сначала появился майор Чумбуридзе.
— Извините меня, — сказал Георгий, — я бы хотел поговорить с вами. Моя фамилия Чумбуридзе. Георгий Чумбуридзе.
— Конечно, — согласился Дронго, — можете садиться.
— Следователи сейчас оформляют документы, — пояснил Чумбуридзе, — они зайдут к вам чуть позже. Там два следователя. Один из ФСБ, другой из прокуратуры. А у меня к вам есть небольшой разговор.
— Хорошо. — Дронго взглянул на Исмаила. — Кажется, мне лучше побыть одному.
Исмаил все так же молча вышел из номера. Он относился ко всему равнодушно и спокойно. Ему приказали быть рядом с этим человеком и ждать, условного сигнала. Оберегать его до того момента, пока ему не прикажут его убрать. Исмаила не удивил подобный чудовищный приказ. Он получил задание и обязан был его выполнять. Поэтому он спокойно вышел из номера, встав в коридоре у дверей.
— Вы приехали по просьбе руководства их республики? — спросил Чумбуридзе.
— Да, — кивнул Дронго, — они очень настаивали именно на моем участии в розысках самолета. Вы из СБК?
— Вы знаете про нашу организацию? — удивился майор.
— Немного, — усмехнулся Дронго. — Мне просто положено все знать. Ведь это ваша проблема в первую очередь — отношения между странами СНГ. Это государство уже заявило, что выйдет из СНГ, если самолет не будет найден.
— Поэтому мы и приехали, — кивнул Чумбуридзе. — Я говорил с генералом Синицким. Его сегодня отстранили от руководства поисками, заменив на Потапова, заместителя директора ФСБ России. Он считает, что самолет мог упасть где-нибудь на Аграханской гряде и затем ветром его отнесло в море.
— Возможно.
— Нет, — улыбнулся Чумбуридзе, — мы тоже считаем, что с этим самолетом все непонятно. Почему они его так ищут? Вы не знаете, что могло быть на его борту?
— Знаю, — кивнул Дронго, — но не скажу. Не обижайтесь, Георгий, но это не моя тайна. Мне ее доверили, чтобы я нашел самолет. Он для них очень важен.
— Тогда понятно, — кивнул Чумбуридзе, — можете ничего не говорить про груз. Я тоже решил, что он очень для них важен. Но кто же тогда убил консула?
Кому понадобилось его убивать? Может, это был обыкновенный грабеж?
— Таких совпадений почти не бывает, — возразил Дронго. — Какие ценности могут быть у командированного, проживающего к тому же в ведомственной гостинице бывшего обкома партии? Нет, консула убили именно в связи с розысками самолета.
Можно выдвинуть несколько версий, почему они это сделали, но его убили только из-за самолета.
— Я тоже так думаю, — вздохнул Чумбуридзе. — Завтра мы с Керимовым хотим поехать Грозный.
— Почему в Грозный?
— Может, это чеченцы?.. Нам нужно проверить. Самолет мог долететь либо до Грозного, либо до Назрани. Некоторые эксперты не исключай и такого варианта.
— Слишком далеко, — задумчиво сказал Дронго, — и потом «Боинг» это ведь не одноместный самолет-планер. Он бы не проскочил не замеченным радарами ПВО.
Тем более в Чечню, небо над которой стерегут все российские средства ПВО. Нет в Грозном он абсолютно точно не мог приземлиться, но там могут знать, где находится самолет. Или хотя бы кто-то мог слышать об этом «Боинге». И вот это нужно проверить.
— Я могу рассчитывать на вашу помощь? — спросил Чумбуридзе.
— Безусловно. Я только не имею права говорить вам, что именно было в самолете. Во всем остальном можете на меня положиться…
Он не успел закончить эту фразу, когда в комнату вошли двое. Один молодой вихрастый светлоголовый парень. Другой постарше, покрупнее, держался более солидно, степенно. Аккуратно подстриженные усы придавали ему респектабельный вид.
— Широков, — улыбнулся молодой человек, протягивая руку. Это был следователь ФСБ.
— Рагимов, — степенно сказал другой. Это был следователь по особо важным делам дагестанской прокуратуры.
— Я пойду, — заторопился Чумбуридзе, — спасибо за разговор.
— До свидания, — улыбнулся ему на прощание Дронго.
Оба следователя, появившиеся здесь, испытывали противоречивые чувства.
Широкову были хорошо известны легенды, ходившие о Дронго, которым он искренне восхищался. Рагимов, напротив, считал, что нельзя впутывать в такое важное дело какого-то проходимца, который непонятным образом сумел сделать себе рекламу и теперь желает, чтобы все перед ним лебезили. Более того, он возмущался тем, что прокурор разрешил рассказать этому типу все, что они узнали в ходе осмотра места происшествия и допрос свидетелей. Поэтому Рагимов сел в кресло с очень недовольным видом, предоставив вести беседу своему молодому коллеге.