Пепел острога
Шрифт:
– Д-да… Добавим ходу… – Огладил сотник ладонью бороду и пятками подогнал широкогрудого лося Улича, самого крупного и сильного из верховых лосей в сотне, самого умного и сообразительного, да к тому же послушного, как конь. Конечно же, сотнику и полагается на самом крупном лосе ездить, чтобы больше и дальше других видеть. И на самом умном тоже, чтобы команды его выполнял, как сотня их выполняет. Да другому лосю и трудно было бы носить на себе такую тяжеловесную мощную фигуру, к тому же кольчугой и оружием утяжеленную. Роста Овсень был слегка повыше среднего, зато ширину плеч имел необыкновенную и руки длинные, ниже колен, если опущены. И эти руки, когда в дополнение топором удлинены, любого врага сверху без проблем доставали.
Вообще-то, сотник Овсень всегда неторопливым и вдумчивым нравом славился. Не подумав основательно, ни одного дела не начинал и осторожность не терял никогда. И в делах сложных старался никогда
А тут этот запах гари…
Но в эту пору, как все понимали, запахом дыма и удивить кого-то было сложно. Нынешнее лето жарким выпало не по месту, близкому к полуночи [30] , и лесных пожаров по всему обширному Бьярминскому краю [31] много гуляло. Откуда пожары возникали, не ведал никто. Ладно бы еще грозы шли, небо бы молниями с треском лопалось – понятно было бы. А тут ведь дождя дождаться не могли, все вокруг Куделькина острога пересохло, и земля ломаными трещинами пошла, и даже травы было не накосить, чтоб лошадей, коз и ездовых лосей студеной зимой худо-бедно прокормить. И это тогда, когда овес почти весь на корню высох, не успев взойти в рост. И драли, заготавливали для лосей рябиновую и осиновую кору, не зная при этом, как лошадям зиму пережить. Надежда была только на корневые земли русов, куда засуха не подошла. Оттуда можно было фураж обозом доставить. Но до обоза еще следовало дожить.
30
К полуночи – к северу.
31
Бьярминский край – Бьярма, обширные территории восточнее и севернее озера Ильмень, включающие в себя и Карелию, и нынешний Пермский край. Столица края город Бьярма (возможно, отсюда произошло название нынешней столицы Пермского края города Пермь).
А потом пошли по сухим лесам пожары, по неведомой причине возникающие. Еще пожары, конечно, от костров, людьми брошенных, не залитых и не утоптанных, случаются, но когда лес горит в тех краях, где людей сроду не видели, куда охотники не суются из-за отсутствия там дичи – это совсем непонятно. Волхвы говорили, что это немилость Земли за грехи человеческие и за непризнание своих грехов, за нежелание их исправить. Только кто и чем конкретно такую немилость вызвал или кто наслал ее на суровый край – было пока непонятно, и волхвы об этом молчали, обещая, что со временем все само откроется.
А что лютые пожары натворить могут, помнят и знают все, хотя никого из сотни, включая самого Овсеня, в Бьярмии в помине не было, когда двадцать с лишком лет назад Куделькин острог в такую же сухую пору сгорел до последнего бревна в частоколе. И людей тогда, не успевших из огненных стен выскочить, погибло множество, потому что загорелся острог ночью, вспыхнув сразу, и быстро был огнем охвачен весь, вместе с жилыми домами. Разговоры о том пожаре и в другие засушливые годы ходили, и в нынешнее лето возникали. Вспоминали, сторожились, лишнего огня боялись, и сухую траву у стен и у домов под корень срезали серпами. Да еще детей посылали остатки травы выщипывать. Кое-где люди вокруг своих домов даже неглубокие, но шириной в два шага ровики прокапывали, чтобы пал, если пойдет, их жилище минул. В нормальную пору такой ровик травой зарос бы сразу, в сушь не зарастал и хоть какую-то надежду на спасение давал. Но когда память жива, когда есть разговоры, то и в душе обязательное беспокойство таится, не дает безмятежно себя чувствовать.
Так, с беспокойством этим, и ехали.
Сотня миновала Дремов брод, где вода обычно достает лосям до брюха, но сейчас река, считай, вдвое обмелела, если по броду судить. Здесь костров видно не было, хотя сотник и надеялся, что именно здесь, на покрытом мелкой галькой берегу остановилось на постой большое становище кочующих сирнан [32] . Место для временного становища хорошее, и сирнане часто здесь останавливаются. Хотелось сотнику верить, что это их костры учуял нос Велемира. И тем неприятнее было ошибиться. Но теперь запах пала и по реке разносился, хотя против течения его только легкий ветерок нес, и уже сам Овсень его хорошо почувствовал, и от этого запаха защемило сердце и у него. Запах был слишком
32
Сирнане – то же самое, что зыряне то есть, объединяющее название народов коми и пермяков. Если пермяки вели большей частью оседлый образ жизни, то коми в основном кочевали со своими стадами. Но те и другие звались сирнанами.
Здесь тропа сотни, обогнув сопку, лысую и каменистую по вершине, но густо поросшую мелким лесом по склонам, уже круто поворачивала вдоль извилистого русла, местами подходя прямо к берегу и извиваясь, как велит то делать река, и вливалась вскоре в дорогу. А по дороге можно было бы гнать лосей и лошадей быстрее, не опасаясь сломать лбом выставленную поперек тропы ветку дерева, не пригибаясь без конца и не лавируя между самими деревьями. Но сдерживали быстрое движение упряжные лоси, что тащили три волокуши с годовой данью, собранной с сирнан. Дорогие меха, тюками притороченные на волокушах, не бросишь без пригляда, хотя опасаться здесь вроде бы и некого, тем не менее, порядок Овсень любил и предпочитал его блюсти даже в мелочах, чтобы не заиметь привычку к частому расслаблению и нерадивому к службе отношению. Приходилось и верховых животных сдерживать.
Дымом между тем пахло все сильнее.
– Подогнать бы еще чуток… – вроде бы не к сотнику обращаясь, а сам с собой разговаривая, сказал Велемир. – Дым какой-то недобрый…
Не его, конечно, дело сотнику советы давать. Но Овсень хорошо услышал парня, понял, осмотрелся и сделал знак двум легким лошадным воям.
– Ну-ка… Пролетите-ка, соколы, вперед. Посмотрите, стало быть, и к нам для спокоя мигом…
Тех повторно посылать не надо было. Дома обоих семьи ждут, и есть, о ком беспокоиться. С места в крутой карьер коней послали, и только взбитую густую пыль за хвостами оставили. Лось все же с лошадью в быстроте не сравнится, хотя не в пример выносливей и неприхотливее, да и зимой на снегу со своими копытами пройдет там, где лошадь на брюхо сядет. А уж в бою, в плотной человеческой сече, лось куда как лучше лошади. И всадника держит выше, позволяя удары сверху наносить, и сам бьет и копытами, и рогами пострашнее любого меча [33] . Но вот, когда маневренность и стремительность требуются, лошадь все-таки сподручнее. Она быстрее и в нужное место доставит, и не даст врагу уйти, но тебе самому уйти, если потребуется, поможет. А уж в быстрой разведке, когда потребность такая есть, лошадь заменить некем. Потому сотня и состояла не только из лосиных всадников, но и из лошадных, чтобы вои и то и другое способны были делать и друг друга, по необходимости, поддержать могли.
33
Лось, в отличие от лошади, бьет не задними, а передними копытами. Известны случаи, когда лось ударом переднего копыта, попав в лоб, медведя убивал.
Дымными стали казаться и до того легкие облачка, что в небе тянулись. И не с полуночи тянулись, откуда могут дожди принести долгожданные, а, наоборот, с полудня, обещая продолжение утомительного и губительного зноя. Торговые гости, проехавшие недавно из корневых земель русов в глубину Бьярмии за серебром, говорили, что дома такого зноя нет, хотя дождей тоже маловато. А здесь, словно перевернулось все в природе, где холоднее и дождливее должно быть, засушь выдалась, которой конца не предвидится. И гарь в воздухе висит, шершавым камнем-валуном в горло лезет…
Только вот от чего эта гарь? Может, просто лес на берегу полыхнул или камышом где-то пламя полакомиться решило? Такое тоже случается, и потому раньше времени рвать себе сердце надобности нет…
Не успели посыльные вернуться, когда неподалеку дружно протрещали на дереве две перуновы птицы [34] , и Велемир, едущий первым, своего лося Верена, вдруг забеспокоившегося, резко придержал и выровнял, остановив поперек тропы. А сам тут же привычным легким движением длинный лук из налучья выхватил и сразу таким же привычным движением стрелу на тетиву наложил.
34
Перуновы птицы – сороки. В капищах Перуна обычно держали и кормили сорок, поскольку черно-белая масть птицы соответствовала цветам Перуна. Волхвы перуновых капищ носили черно-белые одежды. Считалось, что сорока, если присутствует во время моления, может донести молитву до Перуна быстрее. При принесении жертвы Перуну на жертвенный камень обычно клали угощение для сорок.