Пепел твоей любви
Шрифт:
Я пытаюсь протестовать, но тело слишком слабое, а голова кружится сильнее. Нола машет рукой.
– Все. Ты лежишь и поправляешься. А я проведу эту встречу. С директором я договорюсь.
Она разворачивается, ловко подхватывая сумку, и исчезает за дверью. Комната погружается в тишину. Я закрываю глаза, но сон не приносит покоя. Вместо этого меня охватывают тени прошлого.
Я снова вижу тот дом. Голоса грубые, властные, как приказ, не оставляющий выбора. Эти звуки заполняют мои уши, словно холодный яд, смешиваясь с шумом моего дыхания. Лицо испуганной Алины
Я помню, как ее привели ко мне, нарядив, как куклу. Старшие братья смеялись, наставляли меня, как обращаться с «подарком», но я не смог. Даже тогда, в свои юные годы, я знал, это не должно было быть так. Ни с ней, ни с кем-то другим.
Зеленые глаза Алины прожигали меня, умоляя без слов. В них было все: страх, боль, надежда. И эта надежда ударила сильнее всего, заставив меня действовать, даже если я сам еще не знал, почему. В тот момент что-то треснуло внутри меня. Когда представился шанс, я помог Алине сбежать, но уже тогда я понимал, что никогда не смогу забыть ее.
Не смог тогда и не смогу сейчас. А теперь… она здесь. В этом городе.
Сердце сжимается, будто кто-то скручивает его ледяной веревкой. Боль от осознания, что я не могу стереть ее страдания, сталкивается с глухой, почти пугающей радостью – Алина жива. Ее присутствие в этом городе становится моим наказанием и моим спасением одновременно. Но что дальше? Как мне загладить вину за прошлое, которое было написано не мной?
Мысли начинают звучать в моей голове, как тихие, едва уловимые ноты. Они вырываются из хаоса воспоминаний, будто пытаются пробить стену между прошлым и настоящим. Мелодия, живая, эмоциональная, окрыляющая. Я вскакиваю с кровати, игнорируя протесты тела. Хватаю синтезатор, включаю его, и пальцы сами находят нужные клавиши. Музыка льется, заполняя комнату. Это как дыхание. Это как она.
Каждый аккорд о ней. Только для нее.
Дверь открывается, и в комнату заходит Нола. Она ошеломленно смотрит на меня.
– Ты должен был лежать! – кричит, но я не останавливаюсь.
– Ты только послушай, – прерываю ее, азартно продолжая играть. – Это о ней. Все о ней. Понимаешь?
Нола качает головой, закатывая глаза, но я вижу, как ее лицо смягчается. Мелодия заполняет комнату, и я знаю: это не просто музыка. Это мой шанс.
Глава 5 Алина
Я стою перед зеркалом дольше, чем обычно. Пудра, тональный крем, и еще слой для верности, а синяк все равно виден. Неярко, но я знаю, если кто-то присмотрится, заметит. На очередной попытке скрыть его вздыхаю и отхожу от зеркала. Ничего, справлюсь. Главное, держаться.
В театре меня встречают привычные звуки репетиций: щелчки каблуков, разговоры, музыка. Это мое место. Здесь все подчинено четким линиям, движениям, звукам. Здесь я могу дышать полной грудью.
Сегодняшняя репетиция важна. Этот мюзикл моя история. История боли и страха, которую я перенесла, но без хэппи-энда. Я каждый раз переживаю ее, стоя за кулисами, наблюдая за сценой. Но это помогает. Здесь прошлое
Только не сегодня. Сегодня все не так. Вчерашняя встреча выбила меня из равновесия, сломала настройку. Я придираюсь к каждому движению, каждому звуку. Все кажется не тем, не туда. Труппа смотрит на меня с недоумением, но никто не возражает. Они привыкли. В конце концов, я отпускаю их раньше, чем обычно. Устало опускаюсь в кресло в пустом зале. Глубокий вдох, выдох. Голову кружит от мыслей, которые я пыталась подавить весь день. И тут в зал заходит директор театра. Я вижу, что он с кем-то.
– Алина, познакомься, это Нола, представитель композитора.
Нола. Строгая, яркая, уверенная. Она сразу производит впечатление. Ее рукопожатие крепкое, взгляд цепкий.
– Ваш мюзикл основан на реальной истории? – спрашивает она, не отрывая взгляда.
– Вдохновлен, – отвечаю я уклончиво. – История… об умении переживать боль и двигаться дальше.
– Это сильно, – говорит Нола, слегка кивая. – Музыка композитора, думаю, идеально подходит для такого проекта.
– Да, она выразительная. Эмоциональная, – признаю я, хотя внутри все сжимается. – Она действительно создает атмосферу. Если хотите, могу показать репетицию. Но не сегодня, – добавляю я, пытаясь сохранить профессиональный тон.
– Почему? – в ее голосе слышится легкое удивление.
– Сегодня все идет не так, как должно. Не хочу показывать полумеры, – поясняю, опуская взгляд.
Нола с легкой улыбкой кивает:
– Понимаю. Я ценю этот подход. Тогда договоримся на завтра?
– Слишком много недочетов, – говорю я, пытаясь улыбнуться. – Лучше через пару дней.
Нола кивает, не настаивает. Мы обмениваемся телефонами.
– Буду ждать вашего звонка, – говорит Нола, глядя мне прямо в глаза. – Уверена, получится что-то потрясающее.
– Спасибо, – коротко отвечаю, провожая ее взглядом. Она уходит, и я ловлю себя на мысли, что ее уверенность заразительна, но внутри что-то все равно неспокойно. Но внутри что-то не дает мне покоя.
Остаток дня проходит в тумане. Я снова и снова вижу лицо Эмина, слышу, как он произнес мое имя. Этот голос, этот взгляд… они будто отпечатались в моей голове. К вечеру я больше не выдерживаю. Достаю телефон и набираю номер.
– Надежда Викторовна, здравствуйте, – голос звучит чуть дрожащим. – Это Алина. Я бы хотела записаться на прием. Да, срочно.
***
На следующий день я сижу в кабинете Надежды Викторовны. Ее кабинет теплый, уютный, с приглушенным светом и мягкими креслами. Она смотрит на меня внимательно, но не давит.
– Алина, я давно хотела спросить, почему вы так долго откладывали этот разговор? – ее голос мягкий, но требовательный.
– Я думала, справлюсь сама, – честно отвечаю я. – Но после вчерашнего… Я увидела его. Эмина.
Она слегка наклоняет голову, подавая знак продолжать.
– Он был там, на улице. Разбитый, едва живой. И он узнал меня, – мои руки дрожат. Я сцепляю их, чтобы остановить это предательское движение. – Все вернулось. Все страхи, все то, что я хотела забыть.