Пепел жизни
Шрифт:
После того как Вреклинг перешел во власть дриады, она смогла воссоздать новую ветвь существ – теперь дети природы рождались и в мужском обличье. Их магия была слаба, но вполне сгодилась для выполнения мелких поручений – обработка сада, лечение умирающего дерева, которое поразила неизвестная хворь, иссушающая корни. Дриады-мужины выглядели как обычные смертные – единственным отличием было то, что вместо кистей – ветви, и часть лица украшала кора.
Накинув халат, я повязала его поясом и помахала садовникам, лучезарно улыбнувшись и обнажив белоснежные клыки, которые чуть выступали над нижней губой. Мужчины, завороженные
Стук в дверь заставил оборвать магию, которая осыпалась пеплом на пол.
– Черт, – шикнула я и быстро зашторила окна, на цыпочках добежав до кровати и рухнув на нее. Укрывшись с головой, провела по лицу левой ладонью, меняя облик.
– Войдите.
Ласковый мелодичный голос разлетелся по комнате. Тотчас дверь распахнулась, и на пороге появился отец, зорким взглядом изучая комнату. Задержавшись на мне, он свел брови на переносице и, зайдя, шумно захлопнул дверь. Я вцепилась руками в одеяло и старалась придать лицу выражение страха.
– Отец, что-то случилось?
– Что ты опять натворила?!
– Отец…
– Астарта, не играйся со мной. Почему садовники не сводят каждое утро взгляда с твоего окна? Какого черта ты тут вытворяешь?!
Ярость, которой был напитан голос отца, могла уничтожить Пранту своей мощью. Я откинула одеяло, встала с кровати и неслышно подошла к мужчине, сжимавшему и разжимавшему кулаки. В его глазах я видела собственное отражение – голубые глаза, румянец на бледном лице, зауженный нос, пухлые губы и глубокая ямочка на подбородке, как у брата. Сквозь темный халат пробивались бирюзово-золотистые крылья, которые подрагивали в такт дыханию.
Прикоснувшись к груди отца, я посмотрела на него из-под ресниц и проронила слезу, едва скрывая улыбку от того, как маска ярости дает трещину на лице мужчины. Шумно задышала и приоткрыла рот, изобразив нехватку воздуха. Отец, напрочь забыв о цели своего визита, обхватил мои трясущиеся от рыданий плечи и попытался найти взгляд, который я всячески отводила.
– Астарта, прости, ради всех мойр, прости, я не должен был… дочь…
Я демонстративно пару раз всхлипнула и вытерла тыльной стороной ладони дорожку слез, шмыгнув носом.
– Отец, ты же знаешь, я бы никогда… эти мужланы… они только и ждут момента, когда смогут надругаться надо мной…
Выбравшись из хватки отца, я отвернулась к нему спиной и судорожно вздохнула, стараясь скрыть улыбку под черными волосами. Стыд, напоминающий прокисшее молоко, окутал собой всю комнату, не давая возможности сделать полноценный вдох.
– Мне больно осознавать, что ты мог поставить мою целомудренность под удар. Разве не доказывала я из года в год, что достойна твоего уважения? Что без колебания исполню любой приказ и просьбу? И это все, чем ты можешь мне отплатить – ежедневные упреки и обвинения в обольстительстве?
– Астарта…
– Имя играет большую роль в судьбе чудовища. Вы с мамой решили назвать меня в честь демоницы похоти и разврата в отместку брату? Чтобы доказать, что существо с чистой душой и адским клеймом может возродиться ангелом назло тьме, что витает вокруг
– Твой брат, он…
– Я желаю его видеть.
– Чт…
– Я желаю его видеть, – повторила я, вложив в голос всю боль и страдания, которые только знала моя душа.
– Это невозможно, – грубо отрезал отец и попытался приобнять меня со спины, на что я резко распахнула крылья в подобие щита, не позволив ему это сделать.
– Если ты не сделаешь этого, я сбегу. Отстрою бордель на собственные сбережения и стану там единственной женщиной, ублажающей мужчин. Такой судьбы ты хочешь для своего дитяти, отец?
Отец молчал, прекрасно зная, что в словесной борьбе ему никогда не выиграть. На все мои приказы и манипуляции поначалу он реагировал остро – запирал в комнате, ставил в угол голыми коленями на едва остывшие угли, заставлял повторять законы падших богов, которые, на его взгляд, должны наставить заблудшую душу на путь истинный. Но после того, как я стала сбегать, агрессивно реагировать на его ярость, решил сменить тактику и начал идти у меня на поводу.
Я знала, на какие болезненные точки надо надавить, чтобы отец сдался.
Папочка, мама сильно расстроится и сляжет с головными болями на несколько дней. Ты же не хочешь ее расстроить, правда?
Папочка, твой ангелочек хочет поиграться с этим мальчиком. Можно? Иначе я буду очень сильно плакать и страдать из-за отказа.
И сейчас, продолжая строить из себя обиженную дочь, знала, что он сдастся и выполнит просьбу.
– Мама была бы так счастлива увидеться со своим первенцем…
Тяжкий вздох отца за спиной, и улыбка, которая расцвела на моих устах.
– Сделаю все, что в моих возможностях. Но ты должна понимать, что я не всесильный… наше общение с Мулцибером…
Я не хотела выслушивать воспоминания отца. Сложив крылья за спиной, я вскинула руку вверх, призывая его замолчать.
– Просто приведи его домой. О большем не прошу. Утро только началось, а я так устала… отец, оставь меня одну.
Мужчина пытался сказать что-то еще, но я громко вздохнула, легла на кровать и укрылась одеялом с головой. Слышала его ворчание с минуту, а затем все звуки стихли. Приоткрыв обзор, я увидела захлопнутую наглухо дверь. Отец покинул комнату, оставив меня одну. Хищная улыбка появилась на моем лице. Откинув одеяло в сторону, я провела по щеке правой рукой, чувствуя, как зудит кожа. Осторожно выглянув из-за шторки, встретилась взглядом с молодым садовником, который шумно сглотнул и облизнул пересохшие от солнца губы. Поманив его пальцем, я с упоением наблюдала за тем, как он что-то начал судорожно объяснять товарищам и через мгновение скрылся из виду.
Спустя минуту в дверь постучались – сначала робко, затем удары стали настойчивее. Бесшумно пробежав по комнате, я распахнула дверь и подмигнула садовнику, чьи руки-ветви судорожно сжимали темные штаны, колени которых были окрашены в зеленый цвет от травы, которую, должно быть, он полол и поливал несколькими минутами ранее.
Обхватив мужчину за воротник серой от работы с землей рубашки, я потянула его на себя, коснулась сухих губ языком и улыбнулась, услышав сладостный стон.
– Я видела, как ты подглядывал в окно, как нашкодивший мальчишка… нравилось то, что увидел сквозь окно?