Пепел. Вернуть Боярство

Мамаев Максим

Пора бы уже заканчивать с этим. Я вдоволь наразвлекался и испытал пределы своего тела, которое оказалось куда прочнее, чем я мог надеяться — вот что значит родиться в действительно знатной семье и с самого детства получать всю необходимую алхимию, что бы вывести организм на максимум. Пожалуй, стартовые условия для развития у меня были сейчас куда лучше, чем в моей первой жизни...

Искорки, мелькавшие на моём мече, начали складываться в пусть жиденькие, но полноценные потоки магического электричества. Касание Молнии, техника усиления магического оружия, отлично подходила для того, что бы пробивать защитные навыки чересчур уверенных в своей защите магов. В прошлой жизни я предпочитал копьё,

хотя владел на весьма приличном уровне и мечом, и секирой, и саблей. Но в этом частью воспитания членов Рода Шуйских с самого детства было владение мечом — этому нас начинали учить с четырёх лет, так что прошлые навыки на вбитые в молодое тело рефлексы ложились весьма недурно.

Короткая вспышка синего света на лезвие моего меча — и клинок прорубает пародию на Доспех Стихии, вгрызаясь в плечо боярина. Магия мгновенно развеивается, и Шувалов падает, обливаясь кровью. Боль от отдачи грубо сломленного заклятия в купе с раной, которая для обычного смертного могла бы и смертельной оказаться, не позволяют ему вновь применить магию. Ну и мои милые маленькие молнии настроения не добавляли — синие искорки терзали раненного Адепта, не позволяя сосредоточиться.

— Сдаешься? — поинтересовался я, резким взмахом заставляя запачкавшую лезвие кровь слететь на пол.

— Ни... когд... а... — глухо ответил тяжело дышащий здоровяк, преодолевая чудовищную боль. — Добей!

А он не шутит. Моё мнение о здоровяке несколько улучшилось — пусть он был и недалёким невежей, но по крайней мере у парня были яйца. Впрочем, слабый духом маг к двадцати не приблизиться к рангу Мастера, там одного таланта и знаний недостаточно.

— Слушай, срач из-за места в поезде совершенно точно не стоит того, что бы подыхать на этой сраной арене, — вздохнул я. — Давай не будем страдать херней. Признаю, у тебя есть яйца, и ты не слабак, но сегодня просто не твой день. Просто сдайся и каждый отправится по своим делам — у меня всего день на то, что бы повидаться с роднёй, и тратить время на твои уговоры в мои планы не входит.

— Он сдаётся, — влез в разговор Морозов, являвшийся секундантом Шувалова. — Хватит, Мишка. Ты достойно дрался, но противник оказался слишком слишком силён, вот и всё.

— Он не больше, чем обыкновенный Ученик! Я не могу принять такого позора! — зарычал немного оправившийся парень.

Собравшись с духом, он одним мощным выбросом маны смёл мои электрические искорки — разница в рангах всё же была слишком велика. Зажимая рассечённое плечо рукой, он встал на ноги и я слегка напрягся — если он сейчас попробует напасть, придётся его прибить. Маны уже маловато, что бы устраивать второй раунд активного боя, да и тело начинает неприятно ныть.

— Руби! — заявил Михаил Шувалов. — Я лучше умру достойно, чем опозорю имя своего Рода!

Ну как скажешь...

Глава 5

Ну и что мне делать с этим типом, у которого гордость аристократа заменяла головной мозг? Хотя, в целом, чего бы и не прибить, с другой-то стороны? Дуэль официальная, свидетели есть, все бумаги заверены, а я через день отправляюсь на Фронтир. Захотят отомстить? Из родственников у меня здесь лишь мать да младшие брат с сестрой. Одному девять, другой четырнадцать, и оба — Шуйские. Как бы не относился Род ко мне из-за моих выходок и бездарности — о том, что она была фиктивной, они, кстати, скоро узнают, уверен — но если кто-то попробует протянуть руки к Асе Шуйской-Матвеевой и её детям, то одним боярским родом может стать меньше. За своих у бояр принято стоять горой, а мой былой род в плане военной мощи мог поспорить с некоторыми слабыми государствами.

Но с другой стороны, упорство парня мне импонировало. В этом он был чем-то похож на меня, упрямца,

готового умирать и убивать за то, во что верит. Потому попробую подобрать слова ещё раз — иначе это всё превратится в какой-то фарс. Боже, как меня иногда бесит эта боярская повёрнутость на чести Рода... Ладно ещё когда реально о ней речь идёт, но сейчас?

— Сдохнуть, прирезанный как собака из-за мелкой ссоры — это то, что сейчас понимают под словом честь бояре? — поинтересовался я. — На твоём месте я бы принял поражение, запомнил и постарался бы стать сильнее — что бы отомстить в следующий раз. Пока ты жив, всегда можно смыть позор. Мертвецы же просто спят в могилах, не более.

Ну или перерождаются, как я — но сомневаюсь, что у парня было благословение народа фей, которое позволило переродиться и сохранить память. Иначе это я бы лежал на земле и сдавался. Хотя...

— Мне не нужны подачки и слова утешения от мелкого дворянчика, которому повезло победить, — зло процедил он. — Руби, пёс!

— Сдаюсь, — улыбнулся я. — Ты победил. Приношу свои извинения за нанесённую обиду боярину Михаилу Шувалову. Так и запишите, пожалуйста.

Вот тут я сумел удивить всех присутствующих. Даже напыщенный здоровяк изумлённо вытаращился на меня, не говоря уж о свидетелях нашей дуэли.

— Вы уверены, господин Шуйский? — поинтересовался судья. — Эмм... по всем признакам победитель вы, если меня глаза не подводят.

— Я сдался? Сдался. Следовательно, победил этот увалень, — пожал я плечами. — Не вижу никаких проблем. Дайте мне бумагу с печатью, что я признал поражение, поздравьте этого «хранителя боярской чести» и разойдёмся. Я занятой человек, знаете ли.

— Постой! — вскинулся было Шувалов, но Морозов, перебив его, первым заявил:

— Я, секундант боярина Михаила Шувалова боярин Сергей Морозов, признаю, что бой был честным и претензий к боярину Аристарху Шуйскому у нашей стороны не имеется.

— Боярину? — раздалось разом несколько восклицаний.

Ну да, из Рода я вышел лишь вчера, так что неудивительно, что он не в курсе.

— Уже не боярину, — покачал я головой. — Я эмансипирован и вышел из боярского Рода. Итак, Модест — подтверждай и пойдём отсюда.

— Я, баронет Модест Закосин, дворянин Российской Империи, признаю, что бой был честным и претензий к боярину Михаилу Шувалову у нашей стороны не имеется, — опомнился мой новый знакомый.

— Что ж, за сим я, Павел Семёнов, лейтенант министерства дел внутренних Российской Империи, подтверждаю окончание поединка, — пожал плечами служака. — Прошу за мной, сейчас вам будут выданы соответствующие бумаги.

Шувалов крайне удачно вспомнил о том, что он вообще-то ранен и истекает кровью, а потому вырубился прямо стоя и брякнулся на землю. Блин, ещё бы чуток подождать, и победу можно было бы получить просто по факту потери сознания одной из сторон... Хотя о чём я? Вытянувшиеся лица присутствующих и смятения боярина достаточно позабавили меня, что бы я ни о чем не сожалел.

Нет, сцепись мы с ним на дуэли сразу, как поссорились, я бы его скорее всего прикончил. А так, за четырнадцать часов дороги я успел остыть и наплевать на этот инцидент. Подумаешь, не знающий жизни молодой придурок решил поиграть мускулами перед дамой? Дуэли до смерти он, так или иначе, не предлагал, да и бил не насмерть — во всяком случае поначалу, так что пусть живёт. Авось очнётся и чему-то в жизни научится — например, что излишний гонор иногда может привести к весьма неприятным последствиям. Его ведь теперь засмеют, за такую-то победу — это, если подумать, само по себе похлеще, чем если бы он признал поражение. Впрочем, если это не послужит ему достаточным уроком и он снова ко мне сунется, я церемониться не буду. Прибью и забуду — пусть дурака могила исправляет.