Пепел
Шрифт:
От выпивки придется какое-то время воздержаться. Хорошо, что курева это не касается.
Наблюдая, как резвится золотая рыбка, я выкурил четыре сигареты подряд.
– Хочешь наружу, проказница? – спросил я. – Жить ты можешь только там.
Бок все еще болел, и я выпил двойную дозу обезболивающего.
– Если хочешь выбраться оттуда, пораскинь мозгами как. Только зеленые юнцы пытаются достичь того, что для них невозможно. Ничего не добьешься, если сам переворачиваешь телегу, в которой едешь.
Меня
– Кураучи ведет себя так, будто ничего не случилось. Рыбка продолжала резвиться в аквариуме.
– Босс еще жив. Но с ним уже кончено. Я возьму Кураучи за горло, – бормотал я снова и снова, но раздражение не уходило.
Раздался телефонный звонок.
– Как дела, Танака? Как твоя рана?
– Рана на боку, сантиметров десять в длину. Я ее зашил.
– Кураучи мне все рассказал. Ты знаешь, рассказывать он умеет – в таких делах. Кураучи силен.
– Не будем об этом.
– В общем, я все подготовил.
– Они меня чуть не прикончили. Думали, это все решит. Ладно, все нормально. Полагаю, во что-то серьезное это все не выльется.
– Полагаешь?
– Они меня взбесили. Когда они узнают, что я взбешен, то отступят.
Сано говорил еще что-то, передавая извинения от имени Кураучи.
Положив трубку, я постоял у аквариума. Раздражение переполняло меня.
Я опустил руку в аквариум.
Рыбка плавала быстро, но я сумел поймать ее. Все еще пытаясь плыть, она трепыхалась в моей ладони. Я медленно сжал ладонь в кулак.
Рыбка замерла. Подержав ее так мгновение, я сжал пальцы еще сильнее и почувствовал, как что-то хрустит под ними. Мягкий комок плоти. Сжал еще. Начисто раздавил то, что было рыбкой, и из кулака в аквариум что-то упало.
Изо рта и отверстия у хвоста вывалились внутренности. Я продолжал сжимать рыбку все сильнее, будто хотел выжать всю воду до последней капли из мокрой тряпки. Внутренности плавали в воде; когда они сталкивались с пузырьками воздуха, то начинали двигаться по причудливой траектории.
Какое-то время я держал раздавленную рыбешку в кулаке.
Потом вынул руку из воды. Кисть онемела.
– Видишь, что бывает, когда проказник пытается перевернуть телегу? Даже и не думай о том, чтобы выбраться.
Я щелкнул зажигалкой, чтобы прикурить, но передумал и бросил "Дюпон" в аквариум. Издав забавное бульканье, зажигалка погрузилась в воду и, опутанная рыбьими внутренностями, опустилась на дно.
Постаравшись очистить голову от всяческих мыслей, я сосредоточился на боли в боку.
– Нечего проказникам выскакивать наружу. Пусть знают свое место.
Опять я бормочу себе под нос. Определенно пора избавиться от этой привычки.
Зазвонил телефон, и тело мое вздрогнуло. Казалось, это не мое, а чужое тело. Не вытерев руки, я подошел
– Это Сугимото. Он слегка задыхался.
– Что случилось?
– Дело сделано. Все оказалось не так уж легко.
– Еще одна причина, по которой мне необходимо было подставиться.
– Утром Муто пойдет сдаваться копам.
– Жаль, но ничего не поделаешь.
– Теперь старшая семья в долгу перед нами.
– Ради этого мы все и затеяли.
– Ну ладно.
Видно было, что Сугимото собирается повесить трубку.
– Итак...
– Что, босс?
– Итак, ты обо всем позаботился.
– Да, босс.
Не дожидаясь ответа, Сугимото дал отбой. Я стоял, рассматривая рыбьи внутренности, плавающие в аквариуме. Проказницы рыбки больше не было.
Купание
1
Я наводил порядок в квартире.
Кому-то это покажется странным, но я никогда не стеснялся того, что забочусь о чистоте своего жилища. Да, это была старая квартира в многоэтажке, но я жил здесь уже двенадцать лет. С тех пор как мне стукнуло тридцать. Когда я два года сидел за решеткой, сюда приходила Аюми. В первый раз я сел на полтора года, потом еще на шесть месяцев. Не знаю, что было бы с моей конурой, если бы не Аюми. До того как мне исполнилось тридцать, я отсидел еще шесть лет. Пять лет за убийство, затем – еще год. Большую часть своего третьего десятка я провел за решеткой.
Тщательно пропылесосив, я протер пол влажной тряпкой. Потом смахнул пыль с буфета.
Вся процедура уборки стала для меня настолько привычной, что почти не отнимала сил. Как правило, занимала она часа два.
Я наводил чистоту не для того, чтобы убить время. Мне это надоело еще в тюрьме – делать уборку в камере, чтобы время шло быстрее.
Не то чтобы у меня была масса свободного времени. Я как раз занимался удвоением оборота наркотиков. Мы были поглощены сборами наличности и приобретением недвижимости. Я помог Йоси, и теперь на нее работали не четыре, а двенадцать девушек. И к телефону я подходил вдвое чаще, чем раньше.
Что касается войны, на сегодня она была закончена. Ни один из враждебных кланов так и не смог извлечь выгоду из болезни босса. И все потому, что я об этом позаботился. По крайней мере мне так казалось.
Нам не пришлось жертвовать людьми, но доходы старшей семьи сократились. Виноват был Кураучи – он не хотел брать ответственность на себя и слишком многое предоставлял другим. Кураучи так и не стал главой клана. Во всяком случае, пока. Он себя неправильно повел. Если бы занял правильную позицию и смог ее отстоять, то, глядишь, был бы большим боссом. Со стариком все ясно – слишком стар, чтобы оправиться от болезни.