Пепел
Шрифт:
– А чего тут понимать? – вклинилась Лейла. Девушка с очень экзотичной восточной внешностью, которая работала под своим настоящим именем. Пожалуй, из всех соседок только она отнеслась к появлению Таи настороженно. И она же больше всех, осуждая, шепталась у нее за спиной за тот единственный неудачный «выкуп». – Мы не по своему желанию стали голыми титьками на жизнь зарабатывать. Кому-то надо учебу оплачивать, кому-то – жилье. Кому-то содержать ребенка, а кому-то и целую семью! Попробуй-ка на зарплату официанта прокормить младшего брата, мать-инвалида и пьющего отца!
Все знали эту историю Лейлы, которую она повторяла уже не один раз. Как ее мать отреклась от семьи и вышла замуж за вроде бы преуспевающего
– И все же это твой осознанный выбор – танцевать стриптиз, – негромко сказала Тая, но так, что все разом повернули головы к ней и стали прислушиваться. – Ты могла устроиться на дневную приличную работу, тем более, имея высшее образование за плечами. К основной работе найти подработку, а то и не одну, если уж так сильно нуждаешься в деньгах. Но ты сопоставила, сколько потратишь усилий днем, а сколько ночью за одинаковое вознаграждение, и решила, что станцевать голой возле мужчины проще, чем восемь часов сидеть перед монитором, а вечером носиться по городу, доставляя еду из ресторанов, к примеру. Не нужно перекладывать ответственность за свои аморальные, с общепринятой точки зрения, действия на неподвластные обстоятельства. Не нужно строить из себя несчастную жертву, применяя чистой воды отговорки типа «у меня не было выбора» и «не мы такие – жизнь такая». Мы, и только мы сами, несем ответственность за все принятые нами решения, даже если они не всегда удачные.
Все это Тая проговорила, глядя в маленькое зеркальце, смахивая мягкой кисточкой осыпавшиеся тени, в то время как девочки внимательно слушали едва ли не с открытыми ртами. Возможно вот за это спокойствие и рассудительность, которые были ее неизменными спутниками, она и снискала среди них некое уважение, если не сказать авторитет.
– О! Какая напыщенная речь бывшей проститутки, если не ошибаюсь? – зло съязвила Лейла.
– Не ошибаешься. Но у меня хотя бы хватает смелости называть вещи своими именами, а не прятаться за ударами судьбы, – все тем же спокойным ровным тоном, с чувством легкого превосходства, ответила Тая, глянув на Лейлу через большое зеркало.
– Ну, да… – медленно отозвалась Фрутти, старшая сестра. – Нас никто не заставлял. Мы сами пошли танцевать, случайно узнав, сколько здесь можно заработать! – она переглянулась с сестрой, заговорщически улыбаясь, и дала ей пять.
– Да короче! – Шерлиз капризно топнула ножкой, обутой в стрип цвета фуксии, возвращая всех к обсуждению своей темы. – Он милый, внимательный, добрый, смешит меня, но, – и тут она так умилительно тяжело вздохнула, что Тая не смогла сдержать свою невольную улыбку. Ее забавляли их проблемы, высосанные из пальца и возведенные в ранг мировых. – Как бы это сказать… он не очень красиво… ест. Да блин! – она таки стала терять терпение. – Мне вообще не нравится, как он ест! Это просто ужасно! Губы вечно в соусе! Он и не облизывает их, и не пользуется салфеткой! А мне смотреть на это ну очень неприятно! – сказала и захлопнула свой маленький ротик брезгливой складочкой губ.
– Пффф! Так скажи ему об этом! – фыркнула, а потом и вовсе рассмеялась Фрутти.
– Ну, да, да… просто… как о таком сказать, я даже не представляю!
– А в остальном-то он как? Хорош? В сексе, например? Дрын у него, что надо? – поигрывая бровями, допытывала Тутти.
– Да нормальный. Вроде. Спит, правда, как-то… даже не знаю… как-то не так, как мне удобно!
– Главное, чтобы ему удобно было! – хохотнула Тиффани, которая тоже успела преобразиться до неузнаваемости.
– Но во всем другом
– Тая, как считаешь, если парень милый, но имеет парочку недостатков, но все же его милота превалирует, можно с ним построить отношения? – спросила Кортни, девочка-тихоня, соседка по комнате Таи. Она училась в мединституте и постоянно что-то читала, учила, зубрила, крайне редко участвуя в общих девчачьих беседах, таких, как эта. Она с первых же дней знакомства увидела в Тае наставницу, к советам которой стоит прислушиваться, чем и не преминула пользоваться.
Тая, облачившись в белье и чулки в сетку, застегивала ремешки вокруг щиколоток новеньких стрипов на десятисантиметровой платформе, каблуки у которых были в виде пистолетов. Уж очень ей понравилась эта модель в каталоге, и она не смогла отказать себе в этой маленькой блажи, хоть и пришлось выложить за них немало.
Она выпрямилась, оценила свой вид в зеркале и услышала голос ди-джея из колонок, который приветствовал прибывших гостей. Тая открывала программу и, накинув платье, все же успела ответить, прежде чем ее пригласили на сцену.
– Если в мужчине не нравится, как он ест, спит и как от него пахнет, ничего с этим мужчиной не выйдет.
Оставив желтоперых цыплят обдумывать эту непреложную истину, Тая выплыла на сцену. Пришел мужчина, который занял столик у сцены. На пороге топтались еще несколько, и пока те выбирали места, Тая обрушила всю силу своего гипнотического очарования на этого, первого.
Во время работы здесь Тая обращала внимание на то, кто и как подает себя на сцене. Так сказать, перенимала опыт. И вот что отметила: были те, которые двигались удивительно гармонично с музыкой, видимо, обладая музыкальным слухом; те, которые вроде бы ничего сверхъестественного не выполняли, но брали харизмой, природным магнетизмом. Была прима-танцовщица, высокая, стройная, с бесконечно длинными ногами, которая выполняла невероятно зрелищные крутки на пилоне. Но были и те, кто двигался чисто механически, уткнувшись глазами в пол, не вызывая никакого интереса к своей персоне.
Тая выработала свою манеру танца. Не обладая ни выдающейся фигурой, ни умением исполнять невероятные курбеты на шесте, она заинтриговывала глазами и мимикой лица. В ее томном с влажной поволокой взгляде мужчина мог прочесть обещание исполнения любой, даже самой развратной прихоти.
Вот и сейчас Тая, дразня, изогнулась и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, закусила губку и медленно проскользила по ней зубами, высвобождая плоть. Взглядом намекнула на неземное блаженство, которое сможет доставить ему только она, и после выступления на сцене, по установленному заведением правилу, она подошла к гостю и пригласила его на приватный танец. Он принял приглашение, и Тая увела его в одну из шести уединенных комнат – затемненную, обставленную в стиле Венецианского маскарада. На задрапированных фиолетовым бархатом стенах висели маски, тяжелые фиолетовые шторы закрывали вход. Черный кожаный диван так и манил предаться сладострастию на нем, тем более, когда можно скрыть лицо под одной из этих масок и перевоплотиться в Казанову.
Тая медленно приближалась к нему походкой плавной, неторопливой, от бедра, позволяя насладиться зрелищем полуобнаженной женщины и заставляя замирать от предвкушения.
– Кем ты желаешь меня видеть? Нежной кошечкой или дикой тигрицей? – бархатистым голосом прошелестела она.
– Какой основательный подход! – он потянулся к ней и обхватил руками соблазнительные бедра.
– Я хочу сделать тебе приятно, – опускаясь на колени между его широко расставленных ног, прошептала она возле самых его губ.