Пепел

Го Александр

— Синица, их не менее тридцати, — сказал Смит громко и чётко в микрофон, не боясь обнаружения. Враг при всём желании на таком расстоянии его бы не услышал.

— Вот дерьмо. Я думал, поменьше будет, — послышался взволнованный голос сталкера.

Первый выстрел нарушил тишину и эхом разнёсся по округе. Ствол дёрнулся, а Смит даже не имел возможности оценить результат. Он как можно скорее навёлся на новую цель и выстрелил.

После пятого выстрела через тепловизор американец понял, что противник немного рассеялся, но никто из них и не думал

прятаться или занимать укрытия. Были в той россыпи и неподвижные четыре точки. Значит, Смит промахнулся лишь один раз.

Он стрелял до тех пор, пока не стало понятно, что враг покидает узкое окно, которое кончалось на дороге. До хутора оставалось совсем немного, и здесь уже должны были вступить в бой остальные.

— Начинайте, я ухожу с позиции, — произнёс Смит в микрофон и, оставив винтовку, побежал в сторону хутора.

— Поняли тебя.

Сразу же после ответа Синицы вдали послышалась плотная очередь. Обороняющиеся на первой линии должны были таким образом отвлечь на себя большую часть нападающих и привести их к заложенным минам. На удивление взрывы прогрохотали уже спустя секунды.

Смит совсем не обрадовался, когда в темноте распознал приближающиеся тени. Переодетые монолитовцы бежали ему навстречу рысцой, всего три человека. Видимо, эти приблуды отделились ещё во время снайперского обстрела и каким-то образом вычислили его позицию.

Смит достал из кобуры пистолет, присел на колено и открыл огонь.

Они и правда вели себя не лучше зомби, разве что двигались быстрее, по-человечески. Противники будто бы не боялись летящих в лицо пуль и пытались подавить сопротивление грубой силой.

Один из них упал замертво с первого попадания. Остальные открыли огонь, отчего Смит вздрогнул, перекатился в сторону и, стиснув зубы до скрипа, продолжил стрельбу.

Стрелки из них были плохие. Несколько очередей вспахали грунт в опасной близости от американца, но никто так и не попал в него. Один из них был расстрелян прямиком в грудную клетку, а вот со вторым начало происходить что-то странное.

Монолитовец выронил оружие, упал на колени, хотя не было и следа от ранений, да и сам американец был уверен, что в этого он не попадал. Противник взвыл и схватился за голову.

— Помоги! Я не хочу!

— Что? — вполголоса спросил Смит, хотя вряд ли бы тот его услышал.

Американец подошёл к стонущему врагу и опустил пистолет, хотя прекрасно знал, что так делать нельзя. Всё-таки годы, проведённые в Зоне, ослабили некогда воспитанную армией дисциплину и некоторые навыки, кроме, разве что, постоянной насторожённости. Многие сталкеры думают, что они мастера выживания с развитыми чувствами восприятия и концентрацией на грани сверхъестественного, но они и понятия не имеют, что происходит на реальной войне.

С небывалой прытью всё ещё стонущий монолитовец набросился на американца, выбил пистолет из рук. Началась жестокая борьба.

Враг был сильным, от него прилетел крепкий удар в скулу, от которого онемела половина лица. Смит ответил

тем же. Поначалу в действиях противника он увидел подлую выходку и притворство. Однако сразу же убедился, что с монолитовцем действительно происходило нечто странное.

Враг поймал американца в захват, из которого тот бы в любом случае выбрался, но хватка ослабла раньше. Противник откатился в сторону, скрючился в позе эмбриона и завыл жалобным голосом.

— Не убивай! Помоги мне!

Не было времени разбираться. Смит поднял пистолет и расстрелял скорчившегося бедолагу, чтобы тот, наконец, затих и перестал мучиться. Внутри будто даже накатило давно забытое чувство, американец внимательно прислушался к себе – показалось. Пожалуй, он слишком многое видел в своей жизни, чтобы сейчас на поле боя кому-то сопереживать.

Стрельба уже вплотную подобралась к домам, где засели Плясун, Бобр и Лоцман. Стрёкот автоматического оружия становился всё громче.

Что-то рвануло в стороне рощи. На мгновение от яркой вспышки стали видны клубы дыма, разлетающийся в стороны грунт и обломки молодых деревьев. Кто-то применил РПГ.

Смит побежал напрямки, в сторону хутора.

— Где Лоцман, вашу мать?! — в гарнитуре сквозь шум и треск послышался голос Плясуна, но ему никто не ответил. Связь перебивали какие-то помехи. Теперь оставалось только гадать, что же там произошло.

В глубине леса были слышны неразборчивые крики и шум непрекращающейся стрельбы. Синица и часть людей из группы Плясуна перетянули на себя немало противников.

До хутора оставалось совсем немного, когда Смит увидел порядка пяти боевиков, наступающих полукругом. Каждый из них вёл беспорядочный огонь, в сторону леса. Американец удивился такой глупой растрате боеприпаса, потому что был уверен: там никого нет. Синица с первой группой сейчас перестреливались сильно левее, остальные должны были находиться в домах.

Однако, к большому удивлению, с той стороны, куда стреляли незадачливые штурмовики, прилетел гранатомётный выстрел. Снаряд с шипением вонзился в землю, прямо под ногами у монолитовцев. Верхняя часть грунта вздыбилась. Смит почувствовал сильную дрожь земли и ударную волну. Ему пришлось упасть на землю и зажмуриться. Кажется, минимум трое были убиты одним выстрелом. Оружие, призванное бороться с танками, в очередной раз, доказало свою эффективность и против пехоты.

Из рощи показался один из бойцов Плясуна, по какой-то причине, даже ночью не снимающий маскировочный костюм. По комплекции он сильно отличался от Остапа и Бобра. Смит сразу догадался, что с ним он ещё не был знаком. Кажется, звали его Букой.

Боец двигался быстро, пробежав несколько метров вдоль лесополосы, встал на колено и начал отстреливать оставшихся монолитовцев, будто мишени в тире, пока те, даже не могли ещё сообразить, что с ними произошло.

Смит предпочёл не подниматься с земли, потому что резкое движение с его стороны, могло быть ненароком пресечено этим метким рейнджером.