Пепельное сердце
Шрифт:
— Если ты мне не нравился, почему тогда я нравилась тебе?
— Кто сказал, что ты мне нравилась? Сказать тебе правду? Я поцеловал тебя только для того чтобы, наконец, заставить замолчать во время очередной ссоры.
Саммер вспылила.
— Что?
На его лице появилась плутовская улыбка.
— Вот это, — он указал на место между сдвинутыми бровями, — я любил в тебе. Маленькую, гневную складку, когда ты злилась или была растерянной. И то, как ты смотрела на меня. Как сейчас. Как будто хочешь меня придушить.
Щеки Саммер зарделись, и она
— И...тебе удалось... заставить меня замолчать?
— Нет. Ты так часто надо мной смеялась, что мне тоже хотелось придушить тебя. Тебе доставляло удовольствие дразнить меня. Однажды ты вызвала меня на фехтовальный бой. Я победил, и ты так разозлилась, что взяла мою шпагу и сломала ее.
Саммер закрыла глаза. В ее воспоминаниях появилась любовная пара. Поцелуи и никаких ссор. Песни и стихи. Это никак не сочеталось с тем, что он рассказывал.
— Я по-прежнему не понимаю! Если мы так не нравились друг другу, то, как нас угораздило влюбиться?
Саммер подняла взгляд и заметила, что все это время он смотрел на нее таким странным, интенсивным взглядом, который еще больше чем раньше притягивал ее и одновременно приводил в замешательство. Казалось, что воздух замельтешил, как будто была и третья реальность, которую она лишь видела во сне. Ее обдало жаром, когда Любимый кончиками пальцев дотронулся до мягкого места за ее ухом и затем нежно погладил затылок.
— Например, так! — сказал он и поцеловал ее.
В этот раз всё было по-другому. Незнакомо и от этого еще более завораживающе.
Она даже не заметила, что уже не сидели, а обнявшись, опустились на одеяла и шкуры на полу. И когда его рука коснулась ее плеча и немного приспустила платье, она почувствовала кожу, а не перчатки. Он медленно целовал ее плечи, в то время как она рассматривала шрамы на его руке. И когда он не отпрянул, когда Саммер погладила их, для нее это был особенный подарок. Он не принуждал ее, а шаг за шагом заманивал все дальше, в неизведанную местность, которую она до этого наблюдала лишь издалека. Она помнила об этом, тем не менее, для нее было ново переступить через порог.
Он улыбнулся, когда Саммер расшнуровала его рубашку и кончиками пальцев исследовала кожу, робко обходя стороной лишь одно место на его теле, там, где не билось сердце. Губы Любимого коснулись ее шеи, и она полностью растворилась в ощущениях, которые не имели ничего, совсем ничего общего с ее существованием в качестве Зори. Еще никогда она не осознавала так четко, что жила, что у нее было тело, удивительным образом расцветшее в объятиях Любимого. Это и вправду была третья реальность, вечная и бесконечно прекрасная. И когда они вынырнули из своих объятий, было не важно, что она была Зорей без крыльев, а он человеком без сердца. Здесь они были просто людьми.
Сегодня сияние его серо-зеленых глаз было светлым и теплым.
— Теперь ты помнишь? — спросил он.
Саммер улыбнулась.
— Я... не уверена, — пробормотала она. — Поцелуй меня еще раз.
***
В эту ночь она была слишком взволнована и растеряна,
— Кто я? — прошептала она баркасу. — Я хочу быть Зорей, я одна из них. Я знаю, что должна выполнить задание. Но тогда почему я люблю как человек?
«И что бы я ни делала, я всегда буду выдавать одну из своих сторон», — мысленно добавила она.
Даже находясь в утешительных объятиях корабля, она не могла успокоиться. Саммер пришла в голову песня, показавшая ей, что и женщина в белом задавалась тем же вопросом, что и она.
— Мое настоящее Я, — прошептала она, села, притянула ноги к телу и запела. И пела она до тех пор, пока не устала как человек и, наконец, не заснула.
Летние листья
темным вечером
поглощают
мысли –
в их венах кружится
мое настоящее Я.
Ее разбудил странный звук, как будто кто-то что-то скоблил или тер с наружной стороны баркаса. Выбравшись из янтарного помещения, Саммер обнаружила в воде огромную акулу с зазубренным спинным плавником, словно наблюдающую за ней тусклым взглядом. Затем позади нее раздалось шлёпанье маленьких ног. Вода фонтаном брызнула до самой палубы.
— Ты жена Танцора Света? — послышался детский голос.
Саммер бросилась на корму и наклонилась через перила. Под водой плавала девочка с черными локонами, которую она уже как-то раз видела на скале. Акула лениво подплыла к ней, и девочка, не боясь ловко оттолкнулась от массивного тела и забралась на выступ в скале. На ней был своего рода купальник с пришитыми рыбными чешуйками и местами для каждого пальца в отдельности. Только теперь Саммер поняла, что девочка была очень похожа на светлые образы Тандрай. Глаза потрясающе голубого цвета и белая кожа. Но почему Тандрай-девочка отважилась приблизиться к Зоря? «Может я все-таки человечнее, чем мне казалось? Я ведь должна ненавидеть Тандрай».
— Танцор Свет? Я... точно не знаю. Может я смогу тебе ответить, если ты расскажешь, кто это?
Ребенок наморщил лоб, как будто не мог представить, что кто-то мог не знать, о ком шла речь.
— Ну, человек, забирающий мертвых! Он единственный, кто сам не умирает. А ты кладёшь ему мертвых на еловый порог.
Саммер была так ошарашена, что даже засмеялась.
— О, — сказала она. — Ну, если так, то... да. Я однозначно жена Танцора Света.
Девочка засияла и так широко улыбнулась, что позволило Саммер увидеть отсутствие у нее некоторых зубов. Это объясняло появление крошечного молочного зуба, который она получила взамен кошачьей головы Морта.