Пепельные цветы
Шрифт:
– Вы не поможете мне внести чемодан?
– невинно спросила она, пуская в ход самые задушевные, как ей казалось, нотки своего негромкого голоса.
– Ты его уже внесла, - был ответ.
– Ой, и правда, - улыбнулась она.
– Кое-как внесла. Но вы поможете мне донести его до комнаты?
– Я тебе не носильщик...
В голосе говорящего ей не слышалось ни неприязни, ни злости, ни плохого настроения. Просто у человека была такая манера общаться. Ну ладно, что ж теперь, будем стараться
– Я – хозяин отеля, а не мальчик на побегушках, - продолжал между тем этот сердитый человек.
– Да и комнаты у тебя здесь нет, так что тащить эту рухлядь некуда.
Гленда улыбнулась. Самой своей обезоруживающей улыбкой.
– Но ведь будет же!
– задорно возразила она.
– Мне сказали, что в вашей гостинице...
– Это не гостиница!
– оборвал её хозяин таким тоном, каким с ней ещё никто и никогда не разговаривал.
– Запомни, чёртова кукла, это не гостиница! Отель!
– О, боже!
– выдохнула Гленда, чувствуя, как краснеет от стыда лицо и тяжелеют от страха ноги.
– Не поминай имя господне всуе! Что умеешь делать?
– Делать?..
– Гленда никогда не была особо высокого мнения о содержателях гостиниц и знала много смешных анекдотов о их странноватых привычках. Но вот такого вопроса она совсем не ожидала и потому растерялась.
– Я студентка. Немного, правда, бывшая... Меня зовут Гленда. Училась на факультете...
– Я не спрашиваю, где ты училась. Плевать мне. Понятно?
– Но...
– Тебе понятно?!
Хозяин хлопнул ладонью по столу так, будто собирался его развалить. Гленда вздрогнула и приготовилась бежать от этого сумасшедшего.
– Д-да, сэр, - промямлила она, чтобы он не убил её прямо тут же.
– Ты не цыганка?
– спросил хозяин уже спокойнее, но подозрительно прищуриваясь.
– Что?..
– опешила Гленда.
– Но... но вы же видите, что у меня лицо европейского типа, и одета я...
– Ладно, - бросил хозяин, поднимаясь, - будешь горничной.
– Горничной?! Но... Послушайте, по какому праву вы...
– Если не хочешь, можешь идти откуда пришла. Паром подождёшь на причале. Здесь ты мне до утра не нужна.
До утра?! На причале... О, господи!.. Нет уж, хватит с неё на сегодня причалов, рыбаков и катеров с паромами!
– Нет, - жалобно произнесла он.
– Нет, я не могу уйти. Мой дом разрушен бомбардировкой. Мне негде жить.
Это — ложь во спасение, а не ложь ради лжи, - утешила она себя, заставляя лицо не краснеть. Если её дом ещё не разрушен, то ведь всё равно его разрушат в ближайшей бомбардировке... Бедный домик! Ужасная гостиница!
– Не моё дело, - отмахнулся хозяин.
– Негде жить — не живи.
– Я буду горничной, конечно, - сдалась несчастная Гленда.
–
– Жить будешь в мастерской, - перебил хозяин.
– Где?!
– Глухая, что ли? В мастерской, я сказал. Там есть верстак. На нём можно спать и есть. Заодно будешь убирать там. На день будешь уходить. Чтобы не мельтешила перед глазами, когда мне надо будет что-нибудь поработать.
– Какой ужас! Но разве можно жить в мастерской?!
– Нельзя?
– прищурился хозяин.
– Можно!
– пылко воскликнула Гленда, а нос её предательски шм ыгнул.
– Я ещё никогда не жила в мастерской и не спала на... на этом... как вы его назвали, простите?
– Можешь идти.
– Да-да, конечно. Но вы покажете, где мастерская с этим... как его?
Хозяин недовольно покачал головой, ворча что-то себе под нос.
– Иди за мной, - бросил он, направляясь к двери. Гленда схватилась за чемодан и, пыхтя, поплелась следом.
Ладно, - думала она, - кое-как семеня за ним и качаясь от усталости и тяжеленного чемодана.
– Ладно, посмотрим, как это всё будет. Если что, придётся поискать другое место...
Гленда, однако, понимала, что никакого другого места она не найдёт, да и искать уже не будет. От этой невесёлой мысли ей стало так грустно и страшно за своё будущее и будущее маленького Остина, что оставшись одна, она первым делом собиралась хорошенько выплакаться.
7. День второй. Беатрис
Чулан даже после ядерного взрыва останется чуланом — это Беатрис поняла сразу, едва ступила в его пахучий полумрак. Каморка пустовала. В маленькое и тусклое оконце едва пробивался серый вечерний полусвет. Крышка большого, во всю стену, ларя была заблаговременно превращена в некоторое подобие лежака — накрыта старым, видавшим виды (и клопов, наверное, – о, ужас!) матрацем. Сверху хозяйка бросила принесённую пахнущую мылом стопку белья и одно (одно!) полотенце.
– Бог мой!
– простонала Беатрис.
– Какой ужас! Меня поселили в чулане — в старом, пыльном, вонючем чулане!
– Ну что ж вы такое говорите-то!
– пылко возразила Меган Маклахен.
– И нисколько он не вонючий. Пахнет деревом. И травами — я здесь укроп сушила и чабрец. И мяту тоже. Очень даже хороший и здоровый запах. И пыль я тут каждый день протираю.
– Кошмар!
– не отступала Беатрис.
– Неслыханно! А это что такое? Это по-вашему окно?! Я... Я напишу в газету... Я... Да я позвоню в министерство туризма и здравоохранения!