Пепельные люди
Шрифт:
– Зачем? В том смысле, что доказывать-то особо и нечего. Разве что, мелкие эпизоды… так и без них у вас там столько накручено. На три пожизненных срока тянет легко.
– Вы не посмеете!
– Да? – внимательно смотрю на него.
Под моим взглядом он обмякает и как-то даже меньше ростом становится.
– Это произвол…
– Ещё скажите, что будете жаловаться. Нет, не подумайте, что я вам этого не разрешаю! Милости прошу, пишите! Только вот кому?
– Ну… общественность…
– С удовольствием повесит вас и всю вашу команду на ближайших фонарях.
– Вы же умный человек. Вам что, доставляют удовольствие такие издёвки над беспомощным пленником?
О, как! Сразу беспомощным стал, ты гляди!
– Нет. Просто хочу, чтобы вы усвоили простую истину.
– И какую же?
– Между вами и фонарём сейчас стою только я. До той поры, пока вы мне интересны. Вы что же думали, можно безнаказанно творить всевозможные гадости окружающим, прикрываясь подставными фигурами и послушными марионетками? Мол, адвокаты всегда отмажут? Вынужден разочаровать – не отмажут. Кончились те времена.
– Ой ли?
– Хотите поспорить? Помощи ждёте? Напрасно. Убежище своё, Олег Петрович, хорошо изучить успели?
– Да. А в чём дело?
– Неужто? И про нижний уровень, то есть, третий этаж, всё знаете… А чтой-то лицо так побледнело?
Губернатор действительно стал белым, как бы кондрашка его не хватила невзначай.
– Какой… какой нижний уровень? Там всего два этажа…
– Три, Олег Петрович! Три этажа в бункере этом! И третий существенно превосходит два других, вместе взятых. Хотите знать, откуда я про это выяснил?
Говорить он не может и только кивает.
– Малкин рассказал. Начальник охраны. Открыл и коды управления сообщил. Так что, и помимо губернатора у него начальство имелось… и его он слушал более внимательно. Недолго царствие ваше продлилось бы, ох, как недолго… Статисты, они, знаете ли, иногда в больших чинах ходят… Ну что, всё ещё помощи откуда-нибудь ожидаете?
Нет, сегодня разговора не будет. Из Поливанова сейчас верёвки вить можно, он и не мяукнет, настолько его потрясли мои откровения. Голова в таких ситуациях не работает вообще, а бессвязный бред никому не интересен.
Вызываю охрану и передаю им бывшего губернатора. У него аж ноги подгибаются, настолько потрясён моими словами. Да… слабовата нынешняя элита в коленках. А с другой стороны – откуда другим-то взяться? Таковые качества в наше время очень даже приветствовались. Чиновник не должен был быть слишком уж самостоятельным, опасное это дело. Да, ежели он ещё и на посту большом поставлен… даже мысли такие – и то уже криминалом были. Человек должен был быть управляемым. И, желательно, на чём-то неприглядном эту уверенность обосновывать. Чиновник без страха перед вышестоящим начальством – вещь, немыслимая даже в принципе! Вот и вырастили таких вот… поливановых.
Сплюнув с досады на пол, выхожу во двор. Сегодня ещё много дел предстоит. Уже скоро будем мы караван снаряжать.
Выйдя из ворот, заворачиваю за угол… и останавливаюсь.
У обочины стоят два громадных монстромобиля. Точно таких же, какой мы приспособили в поездку. Около них в живописном беспорядке расположилось человек пять. Все с пистолетами на поясах. От ворот на них искоса поглядывает часовой. А в глубине двора нарисовалось с десяток людей с оружием. На улицу они пока что, не выходят и ведут себя тихо. Правда, и компания автомобилистов не даёт никаких поводов для беспокойства. Интересно, а это кто такие будут?
Увидев меня, один из сидящих около машин людей, встаёт и подходит ко второму автомобилю. Поднимается по лесенке к кабине.
Почти сразу же распахивается дверь (часовой у ворот тянет руку к автомату), и из кабины появляется здоровенный дядька. Размер одежды у него… шестидесятый, не меньше. Заросший почти до глаз черной бородищей, он неторопливо спускается вниз по лесенке. Хотя, сопровождающие его люди и встают при появлении этого дядьки, однако же помогать никто не спешит.
Так… Надо понимать, по мою душу гость. За машину ему обидно стало, вот на разборку и прикатил.
Ну что ж… поговорим.
Дядька тем временем уже ступил на землю и, не торопясь, направляется в мою сторону. Нехорошо быть невежливым, тем паче, это у меня перед ним 'косяк', а не наоборот. Делаю несколько шагов ему навстречу.
– Господин Рыжов? – осведомляется хриплым басом бородач.
– Товарищ. Не прижилось, знаете ли, в наших краях это новорусское обращение.
– Ха! Так и я далеко не 'новый' русский! Скорее уж – старый!
– Ну… лет вам не так уж и…
– Я не про года говорю! Позвольте представиться – Калин Сергей Германович. Пенсионер!
– Охренеть, какая у вас пенсия! Поди, персональная?
– Лучше! Заработанная! Я, уважаемый, строитель! Д о м а строил. Правильные, ежели вы это понимаете. Оттого и с нынешней властью плохо уживаюсь. Не умею, знаете ли, халтуру и ширпотреб гнать! Дом должен крепким быть! Таким, чтобы не стыдно было туда гостей пригласить.
– Так… не видал я тут ваших домов.
– Их тут и нет. В Москве дома мои… были, надо полагать, – погрустнел бородач.
– А здесь вы…
– Живу я тут. В тайге дом поставил, люди у меня там живут. Опять же – мастера мои. Да с семьями, хочу заметить!
– Я смотрю, они у вас с оружием ходят? По нынешним временам – оно и правильно, да вот, кажется мне, что и раньше его не очень уж скрывали.
– Заметили? Опыт не пропьешь… Так оно и есть. Всегда с ним ходили. И не только с пистолетами.
– А конфликтов с местной властью не было? С той же полицией?
– Ха! – снова смеётся Калин. – Видал я их всех! Особливо городскую 'власть'. Жополизы и подхалимы! И это я ещё ласково их называю! За те деньги, что им от меня перепадали, они бы мне не то что, пистолеты – танк бы разрешили иметь!