Пепельные объятия
Шрифт:
Грязный воздух, наконец, выдавило, стрелка на приборе прекратила подергиваться, загорелась зеленая лампочка.
– С Богом! – хозяин в своем снаряжении шагнул за штору. А он оказывается ещё и верующий.
Ё-моё. Вот это сложности. Мы стояли и безропотно ждали. А что поделать? В моём понимании пути назад уже не существовало. Но теперь, рядом с другом, я стал чувствовать себя намного увереннее. Томительно протекали минуты ожидания. Как только очередной из нас, смыв с себя грязь, объявлял окончание процедуры, шёл следующий.
Я оказался четвёртым после Игоря, пропустив вперёд Ольгу
Вот и я шагнул за плотную занавеску, полный любопытства. Передо мной раскрылась необычно просторная душевая кабина с большим стеклом. Вход снабжён непрозрачной шторой, предназначенной для защиты от брызг, обычно эта часть кабины традиционно примыкает к стене. С другой стороны находилась элегантная раздвижная дверь. Кабинка была явно премиум класса. Скинул с себя майку и брюки с трусами, бросил в большую корзину с кучей общего белья. Нажал кнопку: из отдельной лейки в потолке пошла пена. Липкая, пахнущая кислым, гадость. Сначала этот запах резко ударил мне в нос, потом стало немного легче. Успел лишь быстро намылить голову и тело, как подача пены остановилась. Фу, ну и вонь. Теперь открыл кран с водой, взял шампунь и стал смывать с себя гадкую жижу. Местами, было очень больно, обнаружились ссадины и раны, но я терпел. Закончил отсчёт на сто семьдесят пять, все, мой лимит исчерпан. Вроде уложился.
Вышел из кабины. Знакомое место. Конец прохода. Унитаз, маленькая раковина с зеркальцем. Раньше они нелепо стояли во всем этом коридоре, получается, что Игорь уже тогда, всё спроектировал в своей голове. В этой комнате висело несколько плащей, а рядом в ящике были сложены противогазы. Одна дверь налево. Там, насколько я помню, техническое помещение, фильтры воздуха, скважина, насосы, ещё что-то. И была дверь направо, которая вела вглубь убежища. Я обтёрся полотенцем, подобрал халат по размеру. Натянул легкие белые тапочки, крикнул молодёжи, что закончил, открыл дверь и вошел в схрон.
По всей длине стен и в углах следующей комнаты, где только была возможность подоткнуть, виднелись мешки и коробки, явно свидетельствуя о поспешном переезде сюда. Игорь уже поджидал меня на стуле со своим напитком в руках. Увидев меня, поднялся и произнес:
– Угощайся. Я рад видеть вас всех живыми. Хоть ты, малость, и потрёпан.
Я представил, что он видит, стало неловко. А ещё, первый раз за всё наше знакомство, я увидел друга лишённого привычной бороды и с гладко выбритым лицом. Несмотря на свой возраст и позднее время суток, он выглядел удивительно молодо и свежо.
– Как тебе душ?
– От меня, наверное, ещё воняет, – я скривился, вспоминая это омовение. Но самодельный энерготоник возвращал меня к чувствам.
– Запах скоро изыдет. Не задумывайся. Сия смесь хелатирующих агентов, коагулянтов и сорбентов. Никому не нужную бочку этого концентрата я прихватил на одном хитром заводе очень давно. Предназначена она как раз для смывания радионуклидов. Срок годности почти бесконечен. Знай только, не забывай перемешивать слои. Нам должно хватить очень надолго. Теперь ведь без этого никак. Иначе затащим в наше жилище гадости.
Да уж. Вот оно и понадобилось,
Но больше всего меня удивило другое. Прямо на этом столе сейчас лежал боевой АК-105. Укороченная версия настоящего автомата Калашникова калибра пять сорок пять. Ничего себе! Откуда у друга взялось такое оружие? Он вроде и не охотник и не военный. Это так просто не достать. Надо будет расспросить. Опять! Столько неуклюжих вопросов к Игорю. Подожду, когда он сам даст на них ответы. Он же всё прекрасно понимает. Раз сейчас не говорит, значит не время. Обратил внимание, что в комнате висели ещё две пластиковые завесы, которые разграничивали проход вперёд и вход в комнату справа.
– А почему вы сразу спустились сюда в убежище? Дом вроде весь целый, можно было дальше в нём жить, кто его так разграбил?
– Объясню. По Атырау и области было четыре удара. Самый близкий – по нефтеперерабатывающему заводу. Он находится рядом, в десяти километрах по прямой. Сразу после первого дальнего удара мы все побежали в баню. Вспышку сию увидела дщерь. Как я молил Бога, чтобы нас миновала чаша сия. Но всё одно. Случилось. Теперь это наш путь, а он есть наша судьба. Семья моя была в ужасе. Мы долго сидели в отделанной деревом бане. Нас трясло, стучало об стены, дом ходил ходуном и гудел как улей, но выдюжил.
Взрывной волной выбило почти все окна, частично повредило и крышу. Из десяти датчиков по городу, целыми осталось всего три, самых укрытых. Но и этого мне хватило узнать, что радиация снаружи уже несовместимая с жизнью. Неделя, ну две времени и наберешь дозу, хоть в гроб ложись. Стало понятно: оставаться в доме без окон, теперь нельзя. Уровень дозы к тому же быстро накапливался. Мои девочки впопыхах перетаскивали вещи вниз, а я налаживал быт. Закрылись. Расконсервировал, запустил и смонтировал всё, что припас заранее. Вот только дизелёк на генераторе подвёл. Поработал, а к вашему приезду вдруг встал, потух свет, тут и вы.
– А кто тогда в доме так натоптал и всё раскидал?
– В ту первую ночь, когда мы уже спали в убежище, залезли в окно мародёры. Искали, чем поживиться. Я проснулся и смотрел в камеры. Мешать не стал, ибо сделать ничего не мог. Да и мы им толкового ничего не оставили. Расстроились, видимо, сильно, водку или еду искали. Но вот ведь подлецы какие, что они не смогли забрать, изгадили или сломали. Специально время тратили, трудились. Мастерскую, правда, почти не тронули. Видимо, сил уже не хватило. Перевернули только там мне всё вверх дном. Железки, станки. Но унесли сущее барахло: монтировки, отвертки и зачем-то напильники. Около работающего дизеля моего кружились как вороны, вроде тыкались, смотрели, но ничего ему не сделали. Он в надёжном железном ящике у меня там заперт.