Пьер и Мария Кюри
Шрифт:
Но упоение работой нарушается горестным событием: Длусские собрались уехать из Парижа. Они решили обосноваться в Польше и построить в Заколанах, среди Карпатских гор, туберкулезный санаторий. С большой грустью простились Мари и Броня. Мари теряет друга, покровительницу. Впервые она почувствовала себя изгнанницей.
Несколько выдержек из записей Мари Кюри в этом памятном 1898 году следует, по нашему мнению, привести здесь, несмотря на их прозаический характер, а может быть, именно поэтому.
Приведенные ниже записи нанесены на полях книги «Домашняя кухня» и касаются приготовления желе из крыжовника:
В школьной тетради с парусиновым переплетом, куда записывает молодая мать, день за днем, вес маленькой Ирэн, ее режим и появление молочных зубок, читаем под датой 20 июля 1898 года — через неделю после опубликования открытия полония:
«Ирэн делает ручонкой «спасибо»… очень хорошо двигается на четвереньках. Произносит: «Гольи, го-льи, го». Весь день она проводит в саду (Со) на ковре. Валяется на нем, сама встает, садится…»
15 августа в Ору:
«У Ирэн прорезался седьмой зуб, внизу, слева. С полминуты может стоять совсем одна. Уже три дня, как начали купать ее в реке. Она кричит, но сегодня (четвертое купание) уже бросила кричать, а играет, шлепая по воде».
«Ирэн играет с кошкой и кидается за ней с воинственными криками. Перестала бояться чужих. Много поет. Со стула взбирается на стол». Три месяца спустя, 17 октября, Мари с гордостью отмечает: «Ирэн ходит очень хорошо и уже не ползает на четвереньках».
А 5 января 1899 года:
«У Ирэн 15-й зубок».
Между двумя заметками — от 17 октября 1898 года о том, что Ирэн перестала передвигаться на четвереньках, и от 5 января 1899 года о 15 зубках — несколько позже заметки о варенье — есть еще запись, достойная упоминания. Она составлена Пьером и Мари вместе с их сотрудником по имени Ж. Бемон. Написанная для Академии наук и опубликованная в «Докладах» о заседании 26 декабря 1898 года, она говорит о существовании в составе урановой рудьг второго радиоактивного химического элемента.
Вот несколько строк из этого сообщения:
«…В силу различных, только что изложенных оснований мы склонны к убеждению, что повое радиоактивное вещество содержит новый элемент, который мы предлагаем назвать Радий.
Новое радиоактивное вещество, несомненно, содержит барий и в очень большом количестве, но, несмотря на это, обладает значительной радиоактивностью. Радиоактивность же самого радия должна быть огромной».
Глава XIII
Четыре года в сарае
Обыкновенный человек толпы, прочитав сообщение об открытии радия, уже ни на минуту не сомневается в его существовании: люди, у которых критическое чутье не обострено и в то же время не извращено узкой специальностью, обладают свежим непосредственным воображением. Они способны поверить любому неслыханному факту и восхищаться им, как бы необычен он ни казался.
Несколько по-другому воспринимает новость физик, какой-нибудь собрат супругов Кюри в области науки. Особенные
Отношение химика еще придирчивее. По своему характеру химик поверит в существование какого-нибудь нового химического элемента только тогда, когда он увидит его, коснется, взвесит, исследует, подвергнет воздействию кислот, заключит в сосуд и определит его атомный вес.
А радия до сих пор никто не видал. Никто не знает атомный вес радия. И химики, верные своим принципам, делают вывод: «Нет атомного веса — нет и радия. Покажите радий, и мы поверим».
Чтобы показать скептикам радий и полоний, доказать миру существование их детищ и окончательно убедить самих себя, супругам Кюри понадобится четыре года большой работы.
Теперь их цель добыть радий и полоний в чистом виде. В тех наиболее радиоактивных продуктах, какие добыли эти ученые, оба вещества представлены только неуловимыми следами. Чтобы выделить новые металлы, предстояло обработать большие количества сырого материала.
Отсюда возникали три томительных вопроса:
Как добыть нужное количество минерала?
Где его обрабатывать?
Из каких средств оплачивать неизбежную подсобную работу?
Урановая смолка, таящая в себе полоний и радий, минерал очень дорогой; он добывается из руд Иоахимсталя в Богемии с целью извлечения из него урановых солей, употребляемых в стеклянном производстве. Необходимые тонны обойдутся дорого. Чересчур дорого для самих Кюри!
Находчивость заменит им деньги. По соображениям обоих ученых, после извлечения урана из минерала те ничтожные количества полония и радия, которые в нем содержатся, должны оставаться в уже обработанном сырье. Следовательно, ничто не мешает им обнаружиться в отбросах, и если необработанная урановая смолка стоит очень дорого, то ее отходы после извлечения урана стоят гроши. А если попросить у австрийского коллеги рекомендацию к директору рудников Иоахимсталя, то не удастся ли получить большое количество этих отбросов по доступным ценам?
Все это просто, но надо еще подумать.
Необходимо закупить сырье и оплатить перевозку до Парижа. Пьер и Мари позаимствуют нужную сумму из своих весьма скромных сбережений. Они не так наивны, чтобы просить на это средства у правительства. Хотя оба физика находились на верном пути к огромному открытию, но, если бы они обратились к университету или правительству с просьбой о вспомоществовании на покупку отбросов урановой руды, им рассмеялись бы в глаза. Во всяком случае, их докладная записка затерялась бы в делах какой-нибудь канцелярии, а им пришлось бы целые месяцы ждать ответа, и, вероятно, отрицательного. Из всех традиций и принципов Французской революции, которая создала метрическую систему, основала Нормальную школу и не один раз поощряла науки, государство спустя век запомнило только прискорбные слова Фукье-Тенвиля, сказанные на заседании трибунала, отправившего Лавуазье на гильотину: «Республике не нужны ученые».