Перебежчик
Шрифт:
Краем глаза я старался увидеть, где Гена, но так и не увидел. В общем, так и надо – оставаться незаметным даже для своих. Я еще не знал, как мне действовать, но тут Наташа сама выбралась из «фольксвагена».
Даже я, увидев ее сейчас как бы посторонними глазами, чуть не зажмурился. Сегодня она постаралась на славу. Эффектная, статная, такая, что даст сто очков вперед любой девице с обложки «Плейбоя».
– Так ты зачем меня сюда привез? – капризно сказала она, положив руку мне на плечо и свой узкий подбородок туда же. При этом она не сводила прямого
Мне показалось, что публика вокруг чуть замедлила свою мельтешню и все мужчины и женщины стали оглядываться на Наташу. Возможно, мы все трое привлекли их внимание.
Наташа ничего такого вокруг себя не замечала.
– Так где твоя Катя? – спросила она. – Где вы ее прячете?
– Здесь недалеко, – выдохнул мой новый знакомый и обратился ко мне: – Может, познакомишь нас?
– Ты сам мне до сих пор не представился, – сказал я. – И не для знакомства мы приехали сюда, в другой конец города.
– Можешь звать меня Антоном, – сказал он Наташе.
– А ты меня Глафирой, – фыркнула она.
– Вот и познакомились. Так где она? – спросил я.
– А вот она… – он кивнул головой, уверенный, что она уже где-то рядом.
Я обернулся и увидел двух тренированных «быков», между которыми была бледная, как после болезни, Катя. Она стояла, чуть покачиваясь, и смотрела во все глаза – нет, не на меня – на Наташу.
Я тут же вспомнил, как этот «Антон» (тоже перебежчик, вообще-то говоря) только что сказал мне, что Катя все знает про Наташу. Специально ей сказал про мою новую пассию, чтобы проверить ее реакцию, как до этого проверял мою. И потому предложил мне этот обмен – Катю на Наташу, чтобы заодно проверить и меня…
– Катя, – сказал я, чувствуя, как от жалости сдавило мне грудь, – я потом тебе все объясню.
– Ну так что, меняемся? – спросил «Антон».
И по-хозяйски протянул руку к Наташе. И тут же грохнулся на землю, после того как она провела свой неуловимый для моего глаза прием. Почти одновременно она ударила его острым каблучком в лицо. И тут же на земле оказались оба «быка», когда на них сзади налетел Гена.
Первый раунд был за нами. Но все еще было впереди… Кругом завизжали женщины, все отпрянули. Я схватил за руку обомлевшую Катю, почти силой втолкнул ее в нашу машину. И только после этого понял свою ошибку. Наш «фольксваген» мгновенно был заблокирован с двух сторон двумя «девятками», откуда выскочили несколько человек. Теперь мы оказались в окружении не столько «быков», сколько толпы, обезумевшей от страха… Послышались первые щелчки затворов.
И тут Гена на моих глазах совершил, казалось, невозможное. Вскочив на капот ближайшей «девятки», он ударом ноги вышиб лобовое стекло, вытащил оттуда, рванув на себя двумя руками, водителя и бросил его толпе под ноги.
– Давай их сюда! – крикнул он Наташе, успевшей уложить на грязный асфальт еще двоих, накинувшихся на нее сзади.
Я увидел, как оглушенный, с окровавленным лицом «Антон», по-прежнему лежавший на спине, медленно поднял руку, в которой
Прокричав что-то несусветное, я бросился на него сверху, выбил его «пушку» и с размаху ударил его локтем в лицо, так что он еще раз ткнулся затылком в асфальт. И уже совсем отключился.
– Гена! – вдруг услыхал я истошный бабий крик. Никогда бы не подумал, что Наташа так может кричать.
Я вскочил на ноги и увидел, как из разбегавшейся толпы и под ее покровом в нас целятся два «быка». Я схватил Наташу и прижал ее к земле. И, падая, успел ударить ногой под колени Катю, и она тоже упала, к счастью, прямо на меня.
Выстрелов в этом гвалте слышно не было. Слышны были только щелчки пуль по корпусу машины, на котором появилось несколько вогнутых отверстий с облупившейся по краям краской. Сам я стрелять в толпе не решался, на этом и был построен замысел бандитов.
Гена сидел, уткнув голову в руль, в захваченной им «девятке», на которой он собирался вывезти нас из этого кошмара. Темно-красное пятно быстро расплывалось по его голубой тенниске.
Наташа отодвинула его в сторону, включила зажигание и рванула с места, как только убедилась, что мы с Катей оказались в машине. Я успел заметить, как «Антона» за руки оттаскивали с места событий.
Еще я успел увидеть пожилую женщину, сидевшую прямо на асфальте в луже крови. Около нее уже хлопотали, стараясь поднять, к ней уже подгоняли машину…
– Мафия проклятая! – по нашей машине стучали кулаками, нам грозили, нам вслед кидали камни. Люди хватались за машину, стараясь нас остановить. Кто-то умудрился плюнуть через выбитое стекло в салон, попав в Наташу. Она только молча вытерла лицо, губы ее дрогнули.
– Пропустите! – крикнул я, приоткрыв дверцу. – Мы – милиция, спасли женщин от рук бандитов! У нас тяжело раненный…
И тут же получил камнем по носу, так что на какое-то время то ли ослеп, то ли потерял сознание, погрузившись в темноту.
Катю, прижавшуюся в угол машины, трясло. Наташа беззвучно плакала, сжав зубы, но машину вела аккуратно, осыпаемая проклятиями, плевками и ударами.
Уехали мы недалеко. Нас остановили спецназовцы, экипированные в бронежилеты и каски. Они вытащили меня из машины и, к всеобщему удовольствию толпы, ткнули уже разбитым носом в асфальт.
– Вы что делаете! Отставить! – услышал я над собой, к своему облегчению, голос Вячеслава Ивановича. – А ну поднимите его! Это же наши…
Похоже, спецназовцы сами поняли свою ошибку, увидев Наташу и Гену, который сейчас был бледнее смерти.
– Вячеслав Иванович! – крикнула Наташа. – Его надо везти в Склиф, немедленно!
– Сейчас будет вертолет, – сказал он. – Я уже вызвал. Сейчас везде пробки, на машине могут не довезти… Ну, а где тут наши медицинские светила?
Гену положили на носилки из ближайшей «скорой», около него уже хлопотали двое в медицинских халатах, прилаживая капельницу. Мне приложили что-то холодное к носу, из которого безостановочно текла кровь.