Перед бурей
Шрифт:
— И… что видела? — понизил голос.
— Я неглубоко ходила, — девушка пожала плечами. — А так мало что можно заметить… Какой-нибудь гений Ветра, пожалуй, смог бы присмотреться внимательней и понять, что там происходит, но…
Она споткнулась. Кажется, Гарий впервые видел бесстрашную воительницу испуганной.
— Лина!.. она же гений Ветра! — и вопросительно посмотрела на Гария. — Что, уже?..
Гарий виновато развёл руками, как будто это из-за него жена брата отправилась в опасное путешествие. Сэм выругалась.
—
Самилла опять сплела несколько недобрых слов.
— Ну и влетит же ей, как Алек вернётся…
Слишком уж часто она это повторяет, подумал Гарий.
— Спасибо, — сказала девушка, помолчав. — Забавная притча. Но она немного не к месту.
Зато ты отвлеклась… Джонатам улыбнулся.
— Не осталось никого, кто бы мог меня простить. Почему-то всегда получается так… — Симона говорила горько, но уже без истерики. Джонатам посмотрел на неё и передумал спрашивать. Сейчас она не расскажет. Может быть, позже.
— Я не знала, что церковники практикуют заморачивание.
Джонатам отметил, что она сказала не "наши" или "мы".
— Это не всем говорят…
Они помолчали.
— Давай спать.
— Опять в обнимку? — усмехнулась Симона.
Джонатам понял, что краснеет.
— Нет. Если ты не… — он чуть было не сказал "не захочешь".
— Не боитесь, что я кого-нибудь дозовусь?
Джо пожал плечами. Симона вздохнула.
— Пожалуй, я действительно не смогу. Страшно даже смотреть в Живу.
— Ну, сейчас-то Алек не способен что-нибудь наворотить… — Джонатам посмотрел на бесчувственного друга.
— Того, что он наворотил раньше, вполне достаточно для того, чтобы мне снились кошмары.
Джонатам прикусил язык, борясь с искушением предложить себя как сторожа её снов. Хватит. Ты и так уже запутался сверх меры. Сердцевед, эшта шасса харай!.. В собственном сердце разобраться не можешь.
Симона хотела сказать что-то ещё, но осеклась, подняла голову, к чему-то прислушиваясь.
— Тревога!.. — вдруг заорали на улице. — Сюда, они здесь!.. Ах, чтоб тебя!..
Джонатам и Симона подхватились и вылетели в темноту позднего вечера, с трудом разминувшись в дверях.
— Что случилось?!.
Это интересовало всех. Деревня взорвалась суматохой, тревожно ржали кони, люди бегали, кричали, размахивали факелами. Джонатам зажмурился, в глаза толкнулась боль, и тёмный мир наполнился прозрачными тенями.
Симона, должно быть, так не умела, и её пришлось волочь за собой за руку. Джонатам бросился туда, откуда кричал Мих, и очень скоро споткнулся о него.
Парень сидел на траве, мотая головой, его лицо заливала тёмная в цвете факела кровь.
— Что-то не везёт мне на стражах, — сообщил внятно и завалился.
Вспыхнул факел, осветил громоздкую фигуру Тролля, зажёг кровавый отблеск на полумесяце секиры. Полумесяц
— Парень, как тебя… Мих!.. — позвал берич, наклоняясь и едва не подпалив факелом залитые кровью волосы. Мальчишка открыл глаза.
— Кэвин? — позвал, ослеплённо моргая.
— Кэвин! — Тролль выпрямился и бросился в темноту, едва не стоптав искомого. Мальчишка брёл с мечом в одной руке и с какой-то тряпкой в другой.
— Ушёл, — сообщил, предъявляя собранию рваную куртку. Все столпились вокруг, изучая трофей. Подоспела Луиса, осмотрела рану Миха и заверила, что героическая смерть ему не грозит:
— На голове любая царапина кровит.
Закончив с перевязкой, девушка потребовала объяснений. Оказалось, что бдительный Мих, которому доверили первую стражу, почуял некое шевеление в кустах, отправился проверить и получил по голове сзади.
Слабо, так как почти успел уклониться — в последнее время парень научился-таки чувствовать опасность. Удар швырнул его на землю, Мих завопил и попытался задержать, получил ещё раз. Скрадник бросился наутёк, Кэвин, оказавшийся недалеко, за ним, и успел схватить за шиворот — но ночной гуляка выскочил из куртки и был таков.
— Наша, — уверенно заявил Пегий.
— По-нашенски сшита, — подтвердил другой радонич, деловито ощупывая.
— Значит, либо селяне, либо разбойники, — заключил Джонатам. — Хотят выяснить, кто это поселился в деревне Проклятых. С погоней мы, пожалуй, запоздали…
— Это бесполезно, — вмешался Кэвин. Джурай недобро поглядел на осмелившегося перебить, но парень невозмутимо продолжил: — Он очень ловко вывернулся из куртки. А потом, когда бежал, было очень мало шума. Может быть, не воин, но точно охотник.
— А ловить охотника в лесу… — Джурай кивнул, показывая, что соображение принято, задумался. — Ладно!.. Все поели? Тогда костры разметать и потушить, — готовили на открытом огне, печи в домах не топили. — Лошадей в тот сад. Проводник меня, вот уж не было печали!..
Он сыпал распоряжениями, мешая с руганью, и ещё недавно напуганные люди подтянулись, заспешили. Обычные селяне превратились в какой-никакой, но отряд.
Джурай взял себе последнюю стражу, если что случится, то именно в это время. Соорудив из свёрнутого плаща и одолженной одёжки куклу, вой посадил её в месте, как будто очевидном для стража, сам устроился в стороне.
Ближе к утру и концу стражи ночной покой возмутили тихие шаги. Не от леса — со стороны деревни. Болван не обманул ночного бродягу, он лишь на чуть остановился рядом и последовал дальше, к настоящей засидке. Потоптался, как будто обращая на себя внимание.
— Кому не спится в ночь глухую? — поинтересовался Джурай.
— Какая ночь, утро почти, — ответил Джонатам.
— Тебя было слышно, — попенял товарищ.
— Я нарочно, не хотел, чтобы ты меня по голове стукнул.