Перед рассветом
Шрифт:
— Зачем?
— Ну, чтобы ты не волновалась. Ты просто заснёшь, а когда мы найдём Злату, разбудим тебя.
— Нет уж. — Агата вытерла слёзы. — Это моя сестра, и я больше всех тут хочу её найти.
— Павловск! — воскликнула вдруг Света. — Я знаю это слово!
Скорость я с места в карьер взял приличную, и мы действительно только что пролетели мимо указателя с надписью «Павловск».
Я вспомнил координаты прорыва, которые видел в книге. Нехорошее предчувствие, грызущее меня, усилилось.
Вдали
В парке находился дворец и ещё какие-то постройки. Формально это добро принадлежало императорской семье, но лет триста назад случилась какая-то мутная история с тогдашним императором, владельцем дворца. Его то ли отравили, то ли задушили, то ли всё вместе — вдаваться в подробности не рекомендовалось. Если, конечно, нет горячего желания отправиться в Сибирь за распространение сведений, порочащих императорскую династию.
Я такого желания не имел, на задушенного императора мне было глубоко плевать, а про парк знал, что после смерти владельца его открыли для посещений. За небольшую плату граждане могли гулять по аллеям, отдыхать у фонтанов, любоваться дворцом и садовыми павильонами.
Джонатан уверенно повернул направо, в сторону Павловска, и полетел над боковой дорогой. Я свернул вслед за ним.
Слева замелькали прутья садовой ограды и голые чёрные деревья на фоне ночного неба. Свет фонарей с основного шоссе сюда уже не проникал. Темноту разбивали только фары моей машины, дальше была беспросветная тьма. Казалось, что кроны высоченных деревьев вот-вот сомкнутся у нас над головами.
— Как здесь жутко, — пробормотала Агата.
— Подожди, это мы ещё в парк не вошли, — обнадежила Света.
А я резко ударил по тормозам. Джонатан, летящий впереди, вдруг без всяких предупреждений свернул налево и уселся на ограду.
Девчонки, попадавшие на заднем сиденье друг на друга, возмущенно завизжали.
— Спокойно! — прикрикнул я. — Ситуация под контролем.
Прижал машину к обочине и вышел. Спросил у Джонатана:
— Здесь?
Джонатан утвердительно заорал по-чаячьи. Взмахнул крыльями и исчез в темноте — с той стороны ограды.
— Нам туда, — сказал девчонкам я.
— Но тут же решётка? — Агата недоуменно смотрела на ограду.
— Штраф за нанесение вреда императорскому имуществу отправлю вашему отцу, госпожа Львова, — пообещал я. — Идея вашего объединения — его.
Взялся за прутья ограды. Прибавил усилию магии. И раздвинул прутья в стороны — так, чтобы можно было пролезть. Скомандовал:
— За мной!
Джонатан дожидался нас, сидя на ветке дерева. Как только увидел меня, спорхнул и устремился дальше. Ему-то хорошо! Он летать умеет.
По сравнению с Царским селом, вылизанным до последней травинки, этот парк казался
Н-да. Ветки под ногами трещат, бойцы причитают, один из них светится — если бы у нас была задача пробраться куда-то незаметно, лучшей команды просто не сыскать.
— Вот что, — я остановился. — Постойте пока тут.
— Зачем?
— Затем, что топаете, как слоны! Мало ли, почему исчезла Злата. Не надо нам пока себя обнаруживать. Мы с Джонатаном — на разведку. Понадобитесь — позову. До тех пор, пока не позову, стойте на месте.
— Но…
— Всё, — оборвал я. — Разговоры — отставить! — и пошёл дальше — туда, куда вёл Джонатан.
Скоро понял, что ни Светы, ни Агаты в темноте уже не вижу. А Джонатан вдруг опустился мне на плечо.
— Тоже светиться не хочешь? — прошептал я. — Правильно! Мне — туда?
Джонатан прихватил клювом моё ухо и чуть-чуть потянул, корректируя направление.
Скоро я увидел вдали просвет и зашагал ещё тише. Из зарослей выглянул, постаравшись слиться со стволом дерева. И как будто шагнул в другой мир.
Лес закончился внезапно — будто отрезали, и передо мной было огромное открытое пространство. Высокий берег реки, живописно текущей далеко внизу.
Местность я немного знал, бывать здесь доводилось. Витман любил Павловск, и время от времени назначал мне встречи здесь. Любопытное местечко, разительно отличающееся от Царского села. Мрачноватое и угрюмое даже светлым днём — что уж говорить про безлунную ночь.
Ещё по дороге сюда я заметил, что погода портится. По небу побежали тучи, поднялся ветер. Пока пробирался по парку, начал накрапывать дождь. Впрочем, мне с моим зрением беспокоиться было не о чем, я всё прекрасно видел. Да к тому же понимал, где оказался.
Ту часть берега, с которой открывался самый красивый вид, венчало сооружение, напоминающее развалины древнего театра, я видел такие на картинках в учебнике. Высокие каменные ступени поднимались полукруглыми ярусами от площадки в центре — так, будто вырастали прямо из берега. Архитектор потрудился на славу.
Для чего предназначалось это сооружение, я даже не пытался угадать. Вероятнее всего, как и прочие подобные ему объекты, «для красоты». С этой задачей древний театр справлялся вполне успешно. Но интересовал меня не он, а замершая в центре круглой площадки девичья фигурка.
Злата зябко куталась в форменную накидку, пытаясь защититься от ветра — который здесь, на открытом пространстве, гулял вовсю. Получалось не очень — девушка дрожала. Она напряженно всматривалась в темноту внизу. То есть, ко мне, стоящему наверху, у самого верхнего яруса, находилась спиной.