Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Яковлев Петр Павлович

Аргентина в последние десятилетия пережила несколько «высших точек общественного оптимизма»: в 1974 г., когда в страну после долгой эмиграции вернулся Х.Д. Перон; в 1982–1983 гг. в связи с переходом от авторитаризма к демократии; в 1985 г., когда был принят «План Аустраль»; в 1989 г. в ответ на привлекательные предвыборные обещания К. Менема; в 1999 г., отмечая окончание «эры менемизма» и электоральную победу «Альянса». Каждый раз возникавшие надежды оборачивались горькими разочарованиями. Данный тезис также указывает на аритмию общественного процесса, наличие множества экономических и политических рисков, серьезных внешних и внутренних вызовов, с которыми ежечасно сталкивается аргентинская нация. Успехи модернизации и динамичный

рост в 2003–2008 гг. породили новые надежды. Но никакая власть пока не застрахована от того, что «девятый вал» таких, например, проблем, как мировой финансовый коллапс или всплеск гиперинфляции, не опрокинет ее планы и расчеты.

Решение проблем модернизации задается не только эндогенно, но и экзогенно, то есть региональным и глобальным контекстом, оказывающим на внутренние процессы очень существенное воздействие. Вполне можно сказать, что перемены в Аргентине находятся под воздействием «внешнего магнитного поля» и развиваются в русле общерегиональных латиноамериканских трендов. Буэнос-Айрес – весомый фактор влияния в Латинской Америке и все более активный игрок на международном торгово-экономическом и политическом поле. В чем состоит стратегия дальнейшего встраивания Аргентины в мирохозяйственные процессы? Укрепление ее международных позиций неразрывно связано, во-первых, с последовательным проведением эффективной внутренней хозяйственной политики и, во-вторых, с углублением и совершенствованием интеграционного взаимодействия с региональной и глобальной экономикой на основе активного использования механизмов «конкурентной либерализации». В этом – серьезный резерв и еще далеко не полностью задействованный потенциал долговременного стабильного роста аргентинской экономики. Но отличительная черта современной ситуации в том, что впервые за долгие годы национальная стратегия опирается преимущественно не на внешние факторы, а в первую очередь на внутренние источники роста. Данное обстоятельство дает шанс на конечный исторический успех нынешнего модернизационного проекта. Однако положительный результат отнюдь не гарантирован.

Объективно и субъективно (благодаря ошибочным действиям власти) возникающие внутренние и внешние трудности создают благоприятный климат для активизации «правых» и «левых» противников нынешнего модернизационного проекта , которые стремятся использовать промахи Розового дома и концентрируют силы для решительной (идейно-политической и экономической) атаки на власть, особенно накануне президентских выборов 2011 г. И это еще вопрос, сумеет ли правительство удержаться на завоеванных рубежах, сохранить выбранный макроэкономический курс.

Пробным камнем устойчивости «неодесаррольистской» модели стала антикризисная политика Буэнос-Айреса, смоделированная в ответ на глобальные финансово-экономические потрясения 2008–2009 гг. В начале кризиса у официального Буэнос-Айреса был расчет на так называемый декаплинг — снижение степени корреляции между темпами роста экономики США и латиноамериканских стран. Данный расчет не оправдался, поскольку рецессия в Соединенных Штатах вызвала цепную реакцию, охватив практически всех торговых партнеров Аргентины и понизив спрос на ее товары. Но это не все. Расшифровка кардиограммы, задетой кризисом национальной экономики, показала различные каналы передачи мировой рецессии в реальный аргентинской сектор: сжатие внешнего спроса; сокращение кредита; ухудшение платежного баланса; дефляционная спираль (сокращение потребительского спроса, рост безработицы и т. д.). Иначе говоря, мировой финансово-экономический кризис стал для аргентинской модели стратегическим шоком, серьезным вызовом модернизационному проекту.

Аргентинская экономика устояла под ударами кризиса и даже продемонстрировала в 2009 г. хотя и небольшой, но прирост. Модель форсированного (на первом этапе – восстановительного) роста

во многом себя оправдала и в условиях кризиса выполнила стабилизационную миссию и подтвердила свою жизнеспособность. Но очевидно и другое. Для запуска послекризисных модернизационных проектов возникла потребность в обновлении и расширении макроэкономических подходов и решений. Нынешняя стратегия должна быть дополнена новыми инструментами развития. По нашему убеждению, у Аргентины в современных условиях ограничены возможности самостоятельно двинуть вперед подлинную модернизацию экономики. Впрочем, это можно сказать и в отношении подавляющего большинства других развивающихся стран, включая Россию. Задачи модернизации на ее нынешнем этапе объективно подталкивают Буэнос-Айрес к максимально широкому международному сотрудничеству , которое должно включать в себя всех основных глобальных и региональных игроков, а также мировые финансовые институты. Игнорировать это обстоятельство – стратегическая ошибка.

И еще одно обстоятельство. То, что произошло и происходит в Аргентине, является элементом борьбы между двумя условными моделями : неолиберальным капитализмом и «государственническим капитализмом», пришедшим на смену традиционному дирижизму. Если в 1990-е гг. государство было уходящей натурой, то в первое десятилетие XXI в. оно стало динамично «выходить из подполья». Многие инструменты поддержания экономического роста сейчас находятся в руках государства, чья политика (по сравнению с периодом неолиберальных реформ) характеризуется иной идейной направленностью и большей стратегической четкостью.

Нынешняя обстановка диктует новые правила «экономической игры». Модернизация аргентинской экономики состоит не в попытке реанимировать давно умершую модель индустриализации на основе импортозамещения (хотя ее элементы могут и должны присутствовать в новой модернизационной парадигме), а в создании благоприятных макроэкономических и социально-правовых условий для развития наиболее перспективных и наукоемких секторов, продукция которых востребована на мировом рынке. Исходя из этого, современная политика модернизации предполагает:

♦ постоянное расширение внутреннего рынка и стимулирование производственного и потребительского спроса на продукцию инновационных секторов;

♦ агрессивную экспортную стратегию, опирающуюся на всестороннюю поддержку государства;

♦ приоритетное развитие образования и науки, включая фундаментальную, без чего все призывы к модернизации останутся пустым «сотрясением воздуха». Наука должна стать безусловным общественным приоритетом, священной коровой макроэкономической политики;

♦ формирование инновационного актива – эффективного диалога и взаимодействия государства, бизнеса и науки;

♦ преодоление исторически сформировавшейся антиномии между аграрным и промышленным секторами. Критически важно обеспечить между ними положительный резонанс, что может быть достигнуто, в первую очередь, путем дальнейшей индустриализации сельского хозяйства, расширения промышленной переработки аграрного сырья и увеличения экспорта продукции высоких переделов;

♦ включение политической оппозиции в реализацию модернизационного проекта (своеобразный «пакт согласия»). Ценности модернизации и обновления должны стать в аргентинском обществе безальтернативными.

Реализация данного сценария уже в среднесрочной перспективе способна ощутимо укрепить инновационные контуры аргентинской экономики, обеспечить ее дальнейшую диверсификацию и усилить глобальную значимость. Одновременно структурная, институциональная, инновационная и содержательная модернизация может дать системный эффект развития. Но это та «экономическая головоломка», которую еще предстоит решить.

Примечания

1. Бабель И. Сочинения в 2 т. М., 1991. Т. 1. С. 130.