Переделке не поддаётся
Шрифт:
Дороги в Белозёрске ничем не отличались от дорог в их родном Дмитрове. На окраинах выбоины и ямы. Лишь ближе к центру появился новый асфальт, да и сама дорога стала шире. Лада попросила водителя провести их через весь город, ей хотелось хоть немного осмотреть его, чтобы знать, где предстоит провести лето.
– Если не считать центра, то ваш Белозёрск большая деревня, – сделала она заключение.
Водитель не обиделся.
– Зато воздух у нас чистый, город зелёный и уютный. И не такой уж маленький – сорок тысяч жителей.
– Не пустяк, – хмыкнула Лада.
Тина с удовольствием
Через двадцать пять минут водитель высадил пассажирок у небольшого дома, стоящего в конце прямой как стрела улице. По соседству с домом тётки Саломеи располагались ещё две полуразрушенные постройки больше напоминающие сараи. За этими халупами начинался негустой лиственный лес. Ухоженность подворья Саломеи только подчеркивала заброшенность домов. Тина открыла калитку, тотчас в глубине двора зазвенели колокольчики. По тропинке из деревянных плашек девушки приблизились к дому, поднялись на крыльцо. Тина вытащила засунутый в щель между досками листок бумаги.
Тиночка, извини, что не дождалась. Подвернулась оказия, доеду со знакомым прямо до места. Кур кормить, козу доить. Гусей я определила в загородку. Ягоду собирать по мере созревания. Чёрную смородину часть заморозить, часть перетереть с сахаром, из красной смородины сварить компот, а из крыжовника варенье. Думаю, ты справишься. Ключ от входной двери там, где ты прятала конфеты. Поздно вечером в лес не ходи, избегай Варюшкиного луга. Увидимся.
Тётя Саломея
– Ничего себе куча указаний. И где же ты прятала конфеты? – ехидным тоном поинтересовалась Лада. – Что за Варюшкин луг?
Тина обошла крыльцо, вытащила небольшой камень из стены.
– А вот где. Варюшкин луг недалеко, буквально за домами. Когда-то там пропала девочка Варя. Это произошло в году эдак пятидесятом. Бабушка мне рассказывала. – Тина открыла дверь. – Прошу.
Из крохотной веранды они попали в большую комнату с русской печкой, украшенной цветными изразцами. Остальная утварь и мебель на кухне оказались вполне современными.
– Ох, ничего себе – печка. Здесь нет газа? – удивилась Лада.
– Белозёрск полностью не газифицирован – отопление у тётки только печное. Правда, она и не собиралась проводить газ. Во дворе под навесом ещё одна печь стоит, летний вариант, для готовки и сушки трав.
Тина разулась и протопала в другую комнату.
– В доме две спальни, выбирай любую.
Лада осмотрела почти идентичные комнаты, выходящие окнами на огород.
– Я поселюсь в этой, тут расцветочка обоев повеселей, – хмыкнула она, показывая на строгие бело-синие полосы. – У Саломеи есть дети?
– Она бездетна. В одной комнате жила тётка с мужем, в другой бабушка Калерия. – Тина принялась раскладывать одежду на свободные полки шкафа.
Лада отворила дверцу шкафа в выбранной комнате и воскликнула:
– А мой пустой.
– Эта бывшая комната бабушки.
Лада опорожнила сумку, расставила косметику на комоде.
– Из-за низких потолков немного неуютно. Словно по башке стукнули.
– Ничего
– Слушай, а почему твоя бабушка уехала отсюда? Почему её не привезти обратно?
– Бабушка не ладила с мужем Саломеи и уехала к сыну. А почему не захотела вернуться когда он умер, понятия не имею.
Лада, переодевшись в тунику, с полотенцем через плечо заглянула к Тине.
– Примем душ и сварганим чего-нибудь поесть.
– Идём, – Тина накинула халат, прихватила пакет с банными принадлежностями.
Они обогнули дом, по бетонной дорожке прошли к шиферному строению с бочкой наверху. За садом из десятка деревьев и множеством ягодных кустов виднелся ухоженный огород.
– Это летний душ, а ещё можно затопить баню. – Тина показала на деревянную постройку.
– А потом чай попьём из самовара, – воодушевилась Лада.
Тина улыбнулась.
– Экзотика? Тогда ты обрадуешься и туалету, – она ткнула пальцем в уличный туалет без крыши, с дверью из самосвязанного половичка.
Лада пожала плечами.
– А что, удобно? Почти под деревом, на природе.
– Молодец, подружка. Я думала: начнёшь ныть. Иди в душ первой, я на лавочке подожду.
Лада открыла кран и взвизгнула от холодной воды.
– Она ещё не нагрелась!
– Так ведь утро, – со спокойствием философа ответила Тина.
Лада закончила водные процедуры в ускоренном темпе.
– Иди-иди. Теперь я поехидничаю. И знай: того, кто год ходил пешком на восьмой этаж трудности не пугают. Мне сейчас чем хуже, тем лучше.
Пять лет назад жителей из разваливающейся пятиэтажки переселили в новый дом. Семьи Стахий и Лавровых получили квартиры в одном подъезде, но на разных этажах. Лавровы на первом, Стахий на восьмом. Подруги иногда вспоминали старый двор. К сожалению, жителей остальных трёх ветхих домов расселили в разные районы города, и они теперь редко встречали друзей детства. Правда, особо скучать стало некогда, началась учёба в институте, взрослая жизнь, да и ребят вскоре разбросало по всей стране.
Пока Тина купалась, Лада приглядывалась к печке под навесом, крытым позеленевшим от времени шифером. Рядом с небольшой печью стоял древний посудный шкаф, стол с парой табуретов, скамейка и рукомойник. Грецкий орех, росший неподалёку, давал живительную прохладу. Лада убрала железную заслонку и увидела в печи дрова. В одном из ящичков шкафа отыскались спички. Воодушевлённая находкой, она подожгла бумагу под дровами. Бумага прогорела, а дрова не загорелись. Лада набрала воздуха в лёгкие и подула на ещё тлеющие остатки бумаги. В лицо пахнуло сажей и пеплом.
– Ты не открыла поддувало, – засмеялась Тина, глядя на чумазую рожицу подруги.
Лада попыталась стряхнуть золу с одежды и только больше размазала её по светлой ткани.
– Чёрт! Какое ещё поддувало?
Тина открыла железную дверку внизу печи, набрала в чайник воды, водрузила его на чугунные кружки.
– Можно готовить пищу сверху, как на газовой печке, а можно ставить внутрь печи, когда останется только жар.
Лада только вздохнула, рассмотрев в потускневшем зеркале над умывальником грязное лицо.