Передовой отряд смерти. Фронтовой дневник разведчика Вермахта 1942-1945
Шрифт:
По чистой случайности мне удалось сесть на грузовик, в котором в Прохладный ехали саперы. То есть туда, где 11 сентября я был ранен и где потерял столько боевых товарищей.
Дорога на Прохладный идет вдоль железнодорожной линии. На подъезде к Моздоку стоят два поврежденных русских бронепоезда. Рельсовый путь снова восстановлен саперами с помощью русской рабсилы. За дорогу меня пропылило чуть ли не насквозь.
Потом я понял натуру водителей обоза — они страшно боятся ехать до Прохладного, мотивируя
Поэтому они решили переночевать в каком-то селении неподалеку от города. В поисках этого селения мы проехали километров 20, но так ничего и не нашли. Пришлось снова возвращаться на трассу, но, пока мы плутали, успело стемнеть.
В конце концов проехав еще с десяток километров, мы набрели на какое-то совсем крохотное село и переночевали в огромном помещении, принадлежащем сейчас Имперской службе трудовой повинности.
5 октября 1942 г
Вот уже успел миновать первый день отпуска, а я еще торчу у Терека. В 5 часов мы снова едем в Прохладный. С грузовика меня ссадили как раз у дороги, ведущей в Георгиевск.
Направляюсь в первый попавшийся дом, как следует умываюсь, съедаю кусок пирога, присланного мне во вчерашней посылочке, и записываю несколько строчек в дневник. По улице постоянно идут машины. Время — 8.30. Мне надо в Георгиевск, но увы — приходится довольно долго ждать попутной машины. Что-то не спешат, они выехать из города.
Наконец, часа через два меня подбирает грузовик, идущий на Солдатскую. Уже скоро до меня доходит, что я еду вообще не туда, поэтому вылезаю у перекрестка с указателем на Георгиевск.
Жду там до 14 часов, и ни одной машины!
Только тогда до меня дошло, что эта дорога к маршруту следования отношения не имеет.
Подхватив тяжелый чемодан, тащусь, обливаясь потом, с полкилометра до аэродрома.
Здесь базируется эскадрилья истребителей «Ме-109». От часового узнаю, что летчики в день сбивают от 10 до 20 вражеских самолетов. Истребители постоянно садятся и взлетают.
Несколько дней назад сюда пригнали и 8 пикирующих бомбардировщиков, за два боевых вылета они уничтожили два русских бронепоезда.
Через вокзал и аэродром направляюсь к главной трассе, проходящей вдоль железнодорожной линии. Грузовики идут взад и вперед, и мне не составляет труда поймать машину.
На аэродром уже успели доставить около 50 ООО бомб, вскоре пожалуют и сами бомбардировщики.
Грузовик доставляет меня к месту в 20 километрах, не доезжая Георгиевска. Потом меня подхватывает какой-то дизель и довозит до города.
Дальше трясусь на телеге почти до самого вокзала и там начинаю искать место ночевки. Мне везет, и мы еще с одним солдатом
Кое-как поужинав, ложимся спать.
Что же готовит мне день завтрашний?
6 октября 1942 г
Примерно в 6 утра поднимаюсь, умываюсь, что-то наскоро проглатываю, беру вещи и отправляюсь на вокзал.
Какая досада — буквально только что, каких-то 10 минут назад отошел поезд на Ростов-на-Дону. Приходится ждать следующего.
На вокзале есть столовая, можно выпить кофе и получить довольствие. Ругаю себя за то, что забрал довольствие до 10 октября у себя в роте. Здесь довольствие получше, но, увы, не для меня. На день выдают здоровый кусище колбасы, жиры и мармелад.
Я же на неделю получил только 450 г говядины и банку рыбных консервов. Это просто ерунда, но ничего не попишешь.
В зале ожидания не протолкнуться. Около 14 часов прибывает поезд на Ростов-на-Дону. Мы толпой бросаемся рассаживаться по товарным вагонам. Семь вагонов — резерв для раненых. Полы устланы толстым слоем соломы.
Мы — нас 25 человек — едем без соломы.
Как только в вагоны погрузили раненых, поезд отправляется.
В Минеральных Водах стоянка дольше. Я выхожу размять ноги, и тут у меня глаза на лоб лезут — на открытой грузовой платформе, прицепленной к нашему поезду, вдруг вижу наши подбитые в Прохладном тяжелые бронемашины, в том числе и свою родную. Их направляют в Лейпциг на ремонт. Так что судьбе было угодно, чтобы на родину мы следовали вместе.
Опускаются сумерки и мы ложимся спать, теснотища ужасная, лежим впритык друг к другу.
Подкладываю на доски одеяло, а вторым укрываюсь.
Спалось отвратительно: только заснешь — и тут же просыпаешься.
7 октября 1942 г
Когда утром мы проснулись, поезд, оказывается, давно стоял. Сами мы отодвинуть тяжелую вагонную дверь не смогли, потребовалась помощь извне.
Времени 5 утра, мы в Армавире.
Скоро поедем дальше.
Я пересаживаюсь на грузовую платформу, на которой стоит моя бронемашина. Отсюда куда лучше обозревать местность.
Железнодорожная линия здесь большей частью двухпутная. Постоянно идут встречные поезда, масса вагонов, груженных боеприпасами, и рефрижераторов.
На многие километры по обе стороны линии — сплошное кладбище вагонов и локомотивов. Страшное и унылое зрелище.
Местность однообразная, монотонно стучат колеса. Проезжаем станцию Кавказская. Поезд часто останавливается.
Во второй половине дня ложусь на голые доски рядом с бронемашиной.
Когда мы уже в сумерках останавливаемся, узнаю, что до Батайска еще 160 километров.