Передозировка
Шрифт:
— Секунды, если пережать сонные артерии и прервать приток крови к мозгу.
— Потом он ударил Джорджа головой о бетонный уголок, чтобы тот не очнулся. После этого преступник воткнул иглу и ввел пропофол — достаточно большую дозу, чтобы у жертвы остановилось дыхание. Иглу он оставил, чтобы создать впечатление, будто медбрат… будто Джордж ввел препарат самостоятельно. Теперь инцидент выглядит случайной передозировкой. С медицинской точки зрения такое возможно?
— Вполне. Только… вряд ли Джордж кого-то шантажировал. Совсем на него не похоже.
— Люди
— Нашли какие-нибудь вещественные доказательства?
— Целую кучу вещественных доказательств — волосы, волокна тканей, кровь. Все, что можно найти в душевой, которой каждый день пользуются полсотни человек. Только мы не знаем, какие из образцов имеют отношение к нашему делу.
— Что-нибудь указывает на то, что Джордж оказывал сопротивление?
Загарян сделал еще глоток кофе и спросил:
— Как насчет ужина?
Эмма едва не отказалась, но желудок напомнил, что она не ела с самого завтрака. Дома хоть шаром покати. Я наконец-то согрелась, сижу в своем любимом ресторане — и поеду домой голодной?
— Почему бы и нет? — Она расстегнула куртку, из-под которой показалась униформа. — Прошу прощения за одежду.
— Нарядитесь в следующий раз. — Он жестом подозвал официанта.
В следующий раз?
— Креветки а-ля Луиджи великолепны, — подсказала она. — Курица тоже.
— Тогда креветки. Как насчет вина?
— Здесь есть неплохой молодой совиньон-блан «Мальборо» по бокалам.
— На целую бутылку не решитесь?
— Только не перед тем, как ехать домой по снегу.
Они ели и пили, наслаждаясь компанией. От ароматов бекона, чеснока и жареного мяса, доносящихся с кухни, у Эммы текли слюнки. Белое вино — настолько бледное, что казалось почти водой — обладало цитрусовым оттенком во вкусе и было легким, оттеняя насыщенный сливочный вкус креветок. Они болтали о работе, о любви к путешествиям и еде, избегая личных вопросов вроде бывших супругов и детей.
А он милый и забавный. Эмма расслабилась, стараясь подольше растянуть вино. Вдруг ее собеседник снова вернулся к делу:
— Зачем Джордж стал бы кого-то шантажировать? Что в его жизни было настолько важным, чтобы он забыл о принципах?
— Мэри и дети. Если бы они попали в беду, Джордж пошел бы на все, чтобы их вытащить.
— А они в беде?
— Нет, насколько мне известно. Просто обычные проблемы с оплатой счетов, но они так живут уже много лет.
— Мог он завести любовницу?
— Кто знает? — пожала плечами Эмма.
Официант принес счет, и она попыталась оплатить свою долю, но Загарян ее остановил:
— Спишу на затраты, — сказал он, давая понять, что их встреча была исключительно деловой.
Ну ладно.
По пути домой Эмма продолжала думать о Джордже.
ГЛАВА 38
Она
— Как у тебя дела, Мэри?
— Все в порядке. А у тебя?
— Хорошо. Как Джордж?
— С каждым днем лучше. Поговаривают о том, чтобы снять его с вентиляции легких. Теперь он приходит в себя, когда перестают давать седативные. Говорить пока не может с этой трубкой в горле, но пишет записки, спрашивает о результатах хоккейных игр. Ему точно лучше!
— В этом весь Джордж! Он не сказал тебе, что случилось?
— Он ничего не помнит.
Конечно, и не может помнить — после пропофола-то.
— Я рада, что ему лучше. Мэри, у тебя все хорошо?
— Насколько это возможно после полной катастрофы. Но теперь лучше, раз Джордж, похоже, пошел на поправку. Представить себе не могу, как жила бы без него.
Эмма пожалела, что решила позвонить, а не поехала к Мэри сама. Лицом к лицу говорить проще, но было уже поздно и она устала, поэтому не поехала.
— Мэри, не случилось ли чего-нибудь такого, что могло встревожить Джорджа? Может, ему очень понадобились деньги? До такой степени, что он решился на противозаконные действия?
— Джордж — хороший человек! Ни разу ничего не украл!
— Я знаю, что, Джордж — хороший человек, Мэри. Он чудесный человек, и я его обожаю, но… Нет ли причины, чтобы он ввязался в авантюру ради денег?
Долгое молчание, потом душераздирающие всхлипы. Эмма терпеливо ждала.
— У меня рак легких, — выдавила Мэри. — Нашли в ноябре. Сказали, понадобится операция и химиотерапия. Возможно, лучевая терапия. Врачи пока не уверены. — Она разрыдалась, и ее неприкрытое горе разрывало Эмме сердце. — У меня нет страховки. У Джорджа тоже. Но он ветеран, получает медицинскую помощь через Министерство по делам ветеранов. Мы не могли себе этого позволить. Нам нечем платить за лечение, — ее голос немного окреп. — Джордж сказал: «Не беспокойся, я достану деньги». «Где?» — спросила я. Он сказал: «Ничего, найду где».
Вот, значит, как. Джордж нашел способ раздобыть деньги и стал шантажировать человека, который в ответ попытался его убить. Но кого он шантажировал? И чем?
— Сочувствую, Мэри. Но ты кремень и обязательно справишься с болезнью. И Джордж справится. Вы оба — замечательные, сильные люди.
— Спасибо, Эмма. Я тебя тоже люблю. Не навестишь нас как-нибудь?
— Скоро к вам загляну.
Она налила себе бокал вина, чтобы унять боль и поскорее уснуть. Сейчас ей было слишком грустно и достаточно тепло, чтобы открыть летнее вино: новозеландский совиньон-блан «Ким Кроуфорд». Бледный, чуть желтоватый напиток быстро скрылся за запотевшим стеклом. Бодрящее и сухое вино с оттенками маракуйи и свежескошенной травы напоминало о долгих солнечных днях, полных надежд. Все в прошлом. Жизнь — отстой.