Передозировка
Шрифт:
Да ладно, хуже уже не будет! Я попусту растратила собственную жизнь. Играла роль, стараясь быть такой, какой меня хотели видеть, вместо того чтобы оставаться самой собой.
Сначала моя мать. Я пыталась быть хорошей дочерью, чтобы угодить ей. Но угодить ей было невозможно. Она и маркизу де Саду дала бы фору.
Потом Виктор. Я пыталась быть женщиной, которую он хотел видеть рядом, чтобы он любил меня и остался со мной. Но когда появилась
Теперь Тейлор. Я ее мать. Она должна бы любить меня, нуждаться во мне. Ха! Да если бы я утонула на заднем дворе, она бы только разозлилась, что я испортила бассейн.
Я никогда и никому не была нужна.
Всем было на нее плевать. Даже ей самой.
Она лежала одна в темноте, прислушиваясь к звукам. Громкоговорители, сирены, стук каталок в коридорах. Приглушенные голоса медсестер, ее подруг, всего в считаных метрах.
Никто не зашел.
Ее коллеги, те, кто был ей ближе собственной семьи, отказались от нее.
Рядом не было, никого. Значит, нужно позаботиться только об одном человеке.
Не о Тейлор — ее проклятии с самого рождения. Не о Викторе, бросившем ее. Не о матери, из-за которой у нее в голове заварилась такая каша.
О ней самой, об Эмме.
Она изо всех сил старалась угодить миру, но потерпела поражение.
Пусть теперь мир думает о себе сам.
Пора поставить на первое место Эмму.
Привязанная к каталке и обвиняемая в преступлении, которого не совершала, она вдруг ощутила полный покой. Груз забот свалился с плеч — завтрашнее дежурство, Амбер, Тейлор, разбирательство по жалобе. Побежденная, связанная, униженная перед родным отделением, она наконец почувствовала себя свободной.
И уснула.
Амбер не поверил своим глазам, когда вернулся.
Эмма размеренно дышала во сне.
Он проверил пульс: четкий, ровный.
Вена просматривается отлично. Для профессионала — плевое дело.
Он нащупал в кармане шприц.
И ощутил на себе чей-то взгляд.
Он огляделся. Никого.
Шприц.
Снова буравящий взгляд.
Мурашки побежали по коже.
Он вышел в коридор.
Это подождет.
ГЛАВА 55
Джордж проснулся.
Что-то было не так.
Он сел, прислушиваясь к предсмертному хрипу. Этот звук был ему знаком. Друг, захлебывающийся собственной кровью. Вьетнам. Так и буду его помнить, пока не умру. Возможно, уже сегодня.
Взгляд упал на старое кресло-качалку с вязанием Мэри. Я не во Вьетнаме. Просто приснился кошмар. Он расслабился.
Хрип раздался снова, уже громче. Джордж поднялся на подгибающихся ногах — после удара по голове держать равновесие было трудно. Сердце колотилось. Он поковылял к спальне. Спальне жены.
Включил свет.
Мэри свесилась через
Ее не рвет. Из нее хлещет, как из порванного шланга. Брызги крови стекали по зеркалу, по футбольным кубкам детей, по фотографии жены с ее первого причастия. Одиннадцатилетняя Мэри, одетая по торжественному случаю в белое платье, из-за кровавых разводов напоминала теперь невесту Дракулы.
Столько крови Джорджу еще не приходилось видеть. Даже во Вьетнаме. Взгляд Мэри умолял о помощи, но говорить она не могла. С каждым вдохом изо рта вырывался фонтанчик крови. У Джорджа затряслись колени, и он рухнул на кровать рядом с женой. Схватив телефон, набрал 911.
Теплая, живая кровь Мэри заливала его.
Джордж подложил подушку, чтобы усадить жену, и взял Мэри за руку.
— Диксон, Хантер-стрит, тринадцать. Двадцать девятый подъезд. Да, она жива и дышит. В сознании. Кровотечение изо рта и из носа. Да, сразу. Нет, никаких антикоагулянтов. Нет, не травма. У нее рак легких. Да, я ее усадил. Она не может говорить. Сколько? Десять минут, — сказал он, обращаясь уже к Мэри.
Ее глаза смотрели в бездну. Взгляд помутнел. Веки сомкнулись. Напряженное тело вдруг отяжелело.
Она умирала.
— Я люблю тебя, солнышко. Я о тебе позабочусь.
Ее голова опустилась ему на плечо. Мэри закашлялась. На колени Джорджу упал сгусток крови размером с кулак младенца.
В армии его учили справляться с кровотечением — говорили, что нужно надавить. По возможности, одним пальцем. Если не помогает, наложить жгут. Затянуть его достаточно туго, чтобы остановить кровотечение. Ослаблять каждые двадцать минут, чтобы дать приток кислорода к тканям. Его учили, что жгут надо накладывать выше места кровотечения.
Тут пришлось бы накладывать его на шею.
Наложить жгут на горло нельзя. Давление тоже не поможет. Разве что закрыть ей рот и нос, но тогда она задохнется.
Спустя целую вечность, когда раздался звук сирен, Мэри уже была без сознания.
Техники скорой помощи — его старые приятели Рой и Фрэнк — были перепуганы. Они хотели на месте поставить капельницу и начать подачу жидкости. Джордж запретил. Они его послушались, хотя могли и не слушаться: он не был их начальником. Но он был старым товарищем и медбратом отделения неотложной помощи. Они уложили Мэри на каталку и бегом помчались к матине.
Трясущимися руками Джордж сам ставил капельницу, пока они неслись с мигалками и сиренами к больнице. Он сам взял анализы крови. Самый важный — в пробирку с розовой крышкой, на группу крови и резус-фактор для переливания.
Когда жену довезли до больницы, она была еще жива, хоть и еле-еле.
Бренда уже ждала их на стоянке скорой.
— Кто на дежурстве? — спросил Джордж.
Залитый кровью с ног до головы, словно убийца из дешевого ужастика, он шел рядом с каталкой, держа Мэри за руку.