Передружба. Недоотношения
Шрифт:
– Какой ты умный. Фантастика. Сам давно перестал слать письма в Хогвартс?
– Говорит та, которая собиралась поступать в Алфею.
В шутку бью его по плечу:
– Ой, заткнись!
– Хочешь, покажу мою Настю? Оценишь.
Ох, нет. Только не это. Вдруг я начну плеваться кислотой или еще что похуже.
– Все свободны. Увидимся завтра, – произносит Ульяна Алексеевна.
– Кот, мне нужно бежать. Скинь мне в «ВК» ее страничку, окей? – Подрываюсь с места так быстро, что врезаюсь
– Богдана, мне так жаль. Ты не ушиблась?
– Все нормально, – лепечу я.
Оксанка появляется очень вовремя. Хватает меня под руку и утаскивает на выход. Моя спасительница!
– Допрыгалась?! А я тебе говорила! Говорила!
– Не нагнетай, пожалуйста… – жалобно прошу я, едва переставляя ноги.
– И что теперь? Будешь и дальше страдать по нему?
– Я не страдаю. – Пытаюсь вернуть на место защиту, но она кажется неподъемной.
– Не страдает она. Сопли вон! Пузырями!
– Нет у меня никаких соплей!
Оксана садится на скамейку в «нашем» дворе, куда мы обычно приходим после школы, чтобы поболтать, и скидывает босоножки.
– Ты ее видела?
– Нет. Но Кот обещал прислать ссылку на ее страничку.
– Сто лет будем ждать. Дай сюда!
Она выхватывает у меня телефон и хмурит брови, водя пальцем по экрану.
– Что ты о ней знаешь?
– Ее зовут Настя, она занимается легкой атлетикой и живет где-то в нашей области.
– Ага… Так… Настя-Настя, ты наше несчастье. Вот же блин блинский!
– Оладушек сметанный! – вскрикиваю я, усаживаясь рядом, и заглядываю в телефон.
Это конец… Конец моих мечтаний о том, что мы с Богданом когда-нибудь могли бы стать кем-то большим, чем друзья. Светлые густые длинные волосы, нереальной длины ресницы. Губки бантиком, а грудь… Грудь!
– Так! Не вешать нос, Бо!
Нервно усмехаюсь, глядя на фото счастливой парочки, щека к щеке. Настенька широко улыбается, а Кот, как всегда, серьезный, но глаза шкодные-прешкодные. Сердце пару раз ударяется в ребра и затихает. Правильно. Какой теперь в этом смысл?
– Это еще ничего не значит, Бо. Курортный роман никогда не живет дольше пары недель после возвращения домой. Вспомни моего Руслана из лагеря. А Костика из санатория?
– Оксан, ты ведь сама их бросала, – расстроенно качаю головой. – Без вариантов.
– Ой! Думаешь, Кот так сильно кому-то нужен, кроме тебя? Даю им восемь дней. Вот увидишь, он прибежит к тебе как миленький. Нальешь ему блюдце молока, погладишь по шерстке.
Забираю мобильник и жму на кнопку блокировки, чтобы отправить во тьму доказательство своего провала.
– Ты говоришь мне это пять лет.
– Тебе нужно что-то предпринять. Хватит быть для него Лисичкой-сестричкой. Все! Решено! Ты все время отпираешься,
– Не буду я ничего делать!
– Цыц! Тетя Окси знает, что говорит. Мы мало того, что спровадим новоиспеченную бейбу бежать марафон в дремучий лес, так еще и заставим Кота заметить, что рядом с ним есть прекрасная девушка.
– Прекрасная девушка? – хмыкаю я. – Ты, что ли?
– Не я, дуреха! Ты!
– О-о-о… А то он за все пять лет не разглядел.
– Так! – Оксанка поднимается на ноги и вскидывает вверх указательный палец. – Больше оптимизма. Я приду к тебе в пять. Вместе соберемся и начнем операцию. Кот же будет в сквере сегодня?
– Наверное, – отзываюсь без особого энтузиазма. – Слушай, забор сколько ни крась, он все равно забор.
– Шуруй домой. – Оксанка тянет меня за руки. – Поспи. И не думай сидеть на ее страничке три часа и сравнивать. Поняла?
Поняла… Буду сидеть четыре.
– Мне нужно еще у папы отпроситься.
– Уж постарайся. Все. До вечера!
Оксанка звонко чмокает меня в щеку и уносится в сторону дома, а я медленно бреду к своему. Достаю телефон и снимаю блокировку.
Глава 2
Открываю дверь, надеясь проскользнуть в ванную комнату незамеченной, но Редиска несется ко мне со всех четырех ног, неустанно открывая мелкую пасть и издавая звуки, которые ну никак не похожи на лай нормальной собаки.
– Цыц, сатаненок! Кто тебя придумал? – шепчу я, падая на пол, чтобы приласкать неугомонного любимца.
Мама во время второй беременности периодически сходила с ума и в один из таких дней притащила домой карликового пинчера. А выходила ведь всего лишь за редиской, отсюда и имечко у этой пародии на собаку.
– Лисенок, это ты? – доносится ласковый голос мамы.
– Нет! Твоя внебрачная дочь из Саранска!
– Какая еще внебрачная дочь? – басит папа, появляясь в коридоре.
Он поправляет очки, съехавшие на крупный вздернутый нос, который достался и мне. Его волосы торчат рыжими иголками во все стороны, на футболке свежее пятно от кофе. Еще не ложился? Похоже на то…
– Леля! – кричит он. – Я чего-то не знаю? У нас в квартире чужой ребенок?
Мама выходит из кухни, перетянутая оранжевым слингом, внутри которого прячется маленькое белобрысое чудо, и сдувает со лба светлую челку.
– Леша, ты издеваешься? Она твоя копия. Даже тест ДНК не нужен. Лисенок, как в школе? Посмотрела на линейку со стороны?
– Ага… Как же… Меня все равно заставили быть ведущей.
– Так это же хорошо. Значит, тебе доверяют. – Мама всматривается в мое лицо, в ее голубых глазах мелькает понимание. – Милая, что-то случилось?