Перегрузка
Шрифт:
Тем не менее полицейский патруль вернулся и с подлой неблагодарностью арестовал своего информатора, обвинив его в том, что он находился в общественном месте в нетрезвом состоянии.
Дейви Бердсон был арестован сразу после пяти тридцати у дома, в котором он жил.
Он только что вернулся на машине после лекции и собрания учебной группы, которое задержало его за городом на всю ночь.
Бердсон был шокирован. Он гневно выражал свой протест двум одетым в штатское детективам, арестовывавшим его. Один из них сразу же проинформировал Бердсона о его
Несмотря на предупреждение, Бердсон заявил:
— Слушайте, парни, что бы там ни случилось, я хочу сказать вам, что меня не было здесь со вчерашнего дня. Я ушел из дома в шесть часов вечера и с тех пор не возвращался. У меня полно свидетелей.
Детектив, предупредивший Бердсона, усмехнувшись, записал это заявление и его “алиби”.
Когда в полицейском участке Бердсона обыскали, в кармане его куртки было найдено заявление для прессы от имени организации “Энергия и свет для народа”, в котором выражалось сожаление о “взрывах в отеле “Христофор Колумб” прошлой ночью”. Позже было доказано, что это заявление напечатано почти за девять часов до того, когда произошли взрывы, на машинке, находившейся в квартире Бердсона — в той квартире, в которую, по его словам, он не входил с шести часов прошлого вечера. Этого было достаточно, но, кроме того, в квартире были обнаружены два разорванных, более ранних проекта этого заявления, написанных рукой Бердсона.
Другая улика была почти убийственной. Магнитофонные записи разговора Георгоса Арчамболта с Дейви Бердсоном совпадали с записью голоса Бердсона, сделанной после его ареста. Викери, молодой неф — водитель такси, которого наняла Нэнси Молино, сделал заявление, подтверждающее поездки Бердсона окольными путями в дом 117 по Крокер-стрит. Покупка Бердсоном огнетушителей, которые были потом переделаны в бомбы, была также засвидетельствована.
Ему было предъявлено обвинение, шесть пунктов которого относились к убийству. Обвинение включало также создание подпольной организации в целях совершения уголовного преступления и еще целый перечень пунктов, своей обширностью похожий на список, с которым ходят по магазинам. Залог был установлен в миллион долларов, которые Бердсон не мог собрать, а никто другой не собирался этого делать. Таким образом, он остался под арестом в ожидании решения суда.
Из других “Друзей свободы” молодой марксист-интеллектуал Уэйд и Феликс из Детройта были убиты в перестрелке с полицией в доме 117 по Крокер-стрит. Ют, озлобленный индеец, выстрелил в себя и был уже мертв, когда полиция ворвалась в дом.
Свидетельства революционной деятельности, включая и журнал Георгоса Уинслоу Арчамболта, были обнаружены нетронутыми в доме 117.
Глава 7
В “Калифорния экзэминер” и в баре пресс-клуба уже говорили, что Нэнси Молино претендует на Пулитцеровскую премию.
Все было в ее руках.
Слышали, как ответственный редактор сказал издателю:
— Эта шикарная бабенка пролезла во второй номер со своей чертовой сенсационной историей.
Придя из отеля в редакцию, Нэнси непрерывно писала вплоть до шести тридцати — первого контрольного срока сдачи материалов в очередной номер. В оставшуюся часть утра и первую половину дня она доработала и усилила предыдущий материал для следующих трех номеров. Все сообщения о последующем развитии событий проходили
Если возникали какие-либо вопросы о “Друзьях свободы”, Георгосе Арчамболте, Дейви Бердсоне, организации “Энергия и свет для народа”, деньгах клуба “Секвойя”, бомбах в отеле, о жизни и смерти Иветты, ответ был один, словно пароль:
“Спросите Нэнси”.
Такое репортеру могло только присниться: почти вся первая полоса принадлежала материалу Нэнси Молино, помещенному под огромной “шапкой”.
Газета поставила знак авторского права на ее статью. Это означало, что любая телевизионная или радиостанция, а также другие газеты, используя этот материал, должны были ссылаться на “Экзэминер” как на источник информации.
Так как Нэнси сама была действующим лицом этой истории — она обнаружила Крокер-стрит, 117, встречалась с Иветтой и обладала единственной копией пленок, — то неудивительно, что она стала знаменитостью. В день, когда стало известно об этой истории, у нее брали интервью для телевидения за ее рабочим столом в редакции. Вечером эта пленка появится в национальной сети новостей, на Эн-би-си, Эй-би-си и Си-би-эс. Руководство “Экзэминер” заставило телевизионные бригады ждать и нервничать, пока Нэнси не закончит свое собственное сообщение и не подготовится к выступлению.
С журналистами “Ньюсуик” и “Тайм”, прибывшими вслед за толпой телевизионщиков, поступили так же.
В “Кроникл Уэст”, городской утренней газете, царила атмосфера нескрываемой зависти; здесь подняли немыслимую суету в попытке угнаться за конкурентом. Тем не менее редактор “Кроникл” оказался достаточно великодушным и прислал на следующий день Нэнси полдюжины роз (дюжина, подумал он, это слишком) и поздравительную записку. Все это доставили на ее рабочее место в “Экзэминер”.
Эффект от этой истории волнами распространялся вокруг. Для многих, кто прочитал сообщение Нэнси Молино, наиболее шокирующим оказалось то, что клуб “Секвойя”, хотя и не напрямую, финансировал взрыв отеля “Христофор Колумб”.
Негодующие члены клуба “Секвойя” по всей стране телеграфировали, звонили, писали о своей отставке.
— Никогда больше, — грозил сенатор из Калифорнии в интервью “Вашингтон пост”, — не поверю я этой презренной организации и не буду слушать, что они там говорят.
Это заявление вызвало тысячи откликов повсюду. Всеми признавалось, что клуб “Секвойя” обесчещен и ему никогда уже не удастся завоевать прежнюю популярность.
Лаура Бо Кармайкл немедленно ушла в отставку с поста председателя клуба. После этого она уединилась и отказалась отвечать на телефонные звонки журналистов и вообще кого бы то ни было. Ее личный секретарь зачитывал звонившим краткое заявление, которое гласило: “Миссис Кармайкл считает, что ее общественная деятельность закончилась”.
Единственным, кто вышел с честью из этой истории, была миссис Присцилла Куинн, которая, как не преминула сообщить Нэнси, была единственным противником субсидии в пятьдесят тысяч долларов организации Бердсона “Энергия и свет для народа”.
Нэнси с большим удовольствием сообщила, что адвокат Большой лиги Ирвин Сондерс был одним из тех, кто проголосовал “за”.
Предсказывали, что если клуб “Секвойя” попытается реабилитироваться, то Присцилла Куинн станет новым председателем, а активность клуба будет направлена скорее на социальные мероприятия, чем на проблемы окружающей среды.