Перехват

Орлов Алекс

Был способ снизить неприятное ощущение от ионизирующих разрядов и связанного с ними страха – пустить вперед другого человека.

Первопроходец брал на себя большую часть разрядов, и это успокаивало следовавшего за ним Штерна.

Обычно роль тарана доставалась помощникам начштаба или водителям его машины, а теперь и Лунц успешно справился с этой обязанностью и первым выскочил к стоявшему у подъезда лимузину.

Распахнув дверцу, он посторонился, пропуская в салон Штерна, и, пока тот устраивался на

диване, не удержался от того, чтобы, запрокинув голову, посмотреть на уходящий к облакам монолит «Гектагона», потом заскочил в салон и сел напротив начальника, на чуть менее комфортабельное сиденье – с подогревом, но без массажера и функции распознавания личности.

Дверца захлопнулась, встав на сверхпрочные стопоры, и теперь лимузин представлял собой бронированную капсулу, разбить которую можно было только противотанковыми средствами особой мощности.

Обычный же гранатомет мог лишь повредить дорогостоящую краску – лак цебракко, который изготовляли из чешуи маскалитовых рыб.

Дорого, эксклюзивно и бессмысленно, однако как-то через бюджет это все же проводили.

– Вилли, нам на Малую площадь! – объявил Штерн, и сидевший за рулем старший сержант понятливо кивнул.

Он служил у начштаба уже третий год и даже по голосу мог определить, куда везти хозяина, что бы тот ни говорил для сидящих в салоне гостей или подчиненных.

На Малой площади находилось три посещаемых Штерном точки – ресторан «Золотые ворота», массажный салон «Золотая лоза» и центр развлечений «Приют усталого солдата».

В ресторан хозяин наведывался один и в гражданской одежде, в центр развлечений – в гражданской одежде и с гостями, а вот как сейчас, в форме, только в массажный салон, где часто собирал подчиненных сам министр.

В отличие от других массажных салонов в этом действительно делали массаж, здесь имелись замечательные контрастные бассейны, а еще подавали виноградное вино без «идентичных натуральным» добавок.

11

На площади было немноголюдно, поскольку основная часть лощеной публики появлялась здесь вечером, когда зажигались огни ВИП-заведений, дорогие машины подкатывали к дверям и официанты порхали, словно бабочки, в предвкушении чаевых за удачный вечер.

Теперь же здесь наблюдались лишь пара полицейских машин, какие-то туристы на нелепом микроавтобусе, подметавший территорию уборочный комбайн и стая прикормленных голубей у салона-парикмахерской «Артур».

Машина остановилась напротив входа в массажный салон, Лунц первым выскочил на мостовую и придержал дверь, пока начальник выбирался наружу.

Выйдя, он огляделся, потом надел фуражку и одернул мундир.

– Давайте сюда папку, майор, дальше я сам.

– А мне что делать, сэр?

– Отдыхайте, – сказал Штерн и пошел к дверям.

Внутри его

ждали.

– Вас просили пройти в апартаменты номер семнадцать, сэр, – с поклоном сообщил администратор – располневший гуриец в серебристом костюме.

– Почему в семнадцатый, если всегда был номер четыре? – удивился Штерн.

– В четвертом идут ремонтные работы, сэр, – пробормотал администратор, отводя взгляд, и Штерн решил, что подробности ему ни к чему. – Хорошо, проводите меня к семнадцатому.

Сняв фуражку, чтобы не выглядеть глупо в подобном заведении, Штерн последовал за администратором и вскоре оказался в раздевалке апартаментов.

Двери закрылись, стало тихо, и перед ним предстал министр обороны – в голубых плавках-мини и в купальной шапочке с завязками.

Эдакий младенец-переросток.

– Едва нашел вас, сэр, – сказал Штерн, проходя к шкафчику и снимая китель.

– Да, Клаус, все переменилось. Они говорят, что ремонт, но я думаю, там кого-то прихлопнули… В четвертом апартаменте.

– Проститутке перерезали горло! – прохрипел из душевой генерал Бурн, старый приятель министра, которого он повсюду таскал за собой.

Когда-то Бурн был гением артиллерийских расчетов и мог со второго выстрела положить снаряд в пятно метр на метр с расстояния в двадцать километров, но с тех пор прошло много времени, да и технологии шагнули так далеко, что то же самое делал обычный процессор.

– Привет, Клаус! – поприветствовал Штерна Бурн, выскакивая в раздевалку голый и красный, как вареный рак.

– Привет, Роби, – кивнул ему Штерн и, пошарив в шкафчике, достал набор из восьми цветов.

– Сегодня надену зеленые, – сказал он.

– Значит, ты ожидаешь весеннего чуда, Клаус, – заметил министр, почесывая задницу.

– Отчего так?

– Это мне один специалист по секрету нашептал. Цвет купального белья и проистекающая из его выбора психологическая концепция…

– Уж больно мудрено, – покачал головой Штерн, надевая к зеленым плавкам зеленую купальную шапочку. На завязках.

– Мудрено, приятель, но я отдавал ему по триста ливров за час, пока не понял, что этот урод меня просто дурачит.

Министр засмеялся, и Штерну тоже пришлось смеяться, хотя он не успел уловить суть шутки. Триста за час – разве это смешно?

– Расстреливать эту мразь квадратной шрапнелью! – выдал свое мнение Бурн и бегом вернулся в парилку.

– Что у нас на сегодня? – устало спросил министр, поправляя шапочку.

– «Братья Люремс», реализация казенного проекта.

– Средние суда?

– Так точно, сэр, – кивнул Штерн и поправил шапочку тем же движением, что и министр.

– Идемте в бассейн, а папку оставьте, вы ведь в курсе дела?

– Разумеется, сэр, но у меня там бутерброды…

– В папке?

– В папке.