Переиграть Вселенную или здравствуйте, я Человек!
Шрифт:
Вернувшись в каюту, я без сил завалилась на кровать. Как же все это невыносимо. И вообще удивляюсь тому, как спустя несколько дней, я не пропустила момент прилета на Шипс.
Еле волоча ноги и рюкзак, я покинула эту «камеру» пыток». Голова все еще кружилась и хотелось просто упасть и не вставать, пока планета не перестанет кружиться вокруг меня.
Прислонившись к бордюру я прикрыла глаза, пытаясь дышать расслабленно. Как? Как мне дальше бежать, если я не могу вынести элементарного полета? И на планете оставаться нельзя. Что же мне делать? Эх, мне бы сейчас таблеточку от тошноты. Но чего нет, того нет.
— Эр вам плохо? — отвлек
— Спасибо, все хорошо, — голос звучал хрипло, а язык немного заплетался. — Просто я впервые летел… — окончание «а» проглотила. Пусть думает, что мужик, а хриплый голос мне в этом помог.
— Бывает, — хмыкнул юноша и поспешил скрыться из вида.
— Заботливые все какие, — проворчала я, отлипая от бордюра. Нужно двигаться. Я более менее приходила в себя, хотя усталость и слабость была ужасной.
Я медленным шагом продвигалась к информационному табло. Там должны быть указаны ближайшие рейсы.
— И что тут у нас? — хм, странно, но мой пассажирский космолет единственный, кто отправляется отсюда в кратчайшие сроки. Следующий только через неделю. Долго, меня это не устраивает, но что же делать? Может вернуться на корабль и продолжить путь? На Шипсе космолет будет около четырех часов. Придется долететь до другой межстанционной планеты, а оттуда решу, куда дальше. Сейчас же у меня есть немного времени, чтобы очухаться от полета и найти, где можно купить препараты от моей «космической» болезни, иначе я скоро Богу душу отдам.
Пассажиры, как и я временно покинули корабль, прогуливаясь по планете. А она в отличии от Силиуса была мрачной, холодной и неприветливой. Небо затянуто темно серыми облаками, без единого лучика солнца или луны. И не понятно ночь сейчас или день. Такова природа этого холодного неприветливого мира. Шипс весь технический и больше предназначен для сбора, ремонта и заправки кораблей, но тем не менее здесь работают и живут разные расы.
Аптек здесь нет, а в медицинском центре, куда я забрела за таблетками от тошноты, мне лишь вкололи инъекцию, подавляющую укачивание, но надолго ли ее хватит с моим организмом, который активно отвергает вмешательство? На Земле таких проблем не было. Любая таблеточка мне помогала, а здесь, не пойми что. Прикупив еще пару упаковок инъекций, потопала дальше, а спустя пятнадцать минут, почувствовала себя лучше.
Я уже немного продрогла, так как одежда на мне легкая, а на улице градусов десять тепла. Хорошо, что не мороз. Пока шла по городу среди мрачных зданий не заметила ни единого деревца или кустика или цветочка с травинкой. Ни птиц, ни насекомых, ничего не было. Голая, абсолютно голая планета без флоры и фауны. Словно все вымерло и лишь движущиеся скайлеты, мотолайеры и существа, говорили о том, что на планете все- таки, есть жизнь. Жуткое зрелище. Я передернула плечами и поспешила в ближайшую кафешку, чтобы выпить горячего чая и согреться, а еще поесть, ведь с постоянным недомоганием, я
Переступив порог местного общепита, я заняла столик в самом углу кафе. Там я неприметна, да и вид на вход открывается отличный. Меня, наверное, никогда не отпустит чувство преследования. Словно меня ищут. Возможно, я себя накручиваю, а может и нет. Неспокойно мне что-то.
Прямо на столе спроецировалась голограмма с меню. Я выбрала для себя отварное мясо, легкий салат, кружечку горячего чая и расплатившись, стала ожидать. Благо я научилась пользоваться техникой, ведь знания, вкачанные в мой мозг, сейчас пригодились и я не выглядела «белой вороной». Человек такая «тварь», которая ко всему быстро приспосабливается. Сейчас я мало чем отличалась от окружающих. Со стороны я больше не чужачка, а вот душа не могла до сих пор смирится с очевидным. Как там мои родители, Светик? Да я даже Лизку была бы рада видеть, только бы вернуться, но увы это невозможно. Знаю, пройдет время и полиция просто сообщит родным, что я пропала без вести, но мама с папой будут ждать меня из года в год, в надежде, что я когда-нибудь вернусь. Именно надежда, что я все-таки жива, не позволит им умереть от горя. Я вас так люблю, родные, дорогие мои. Простите за боль, которую вы пережили и переживаете до сих пор. Былой жизнь уже не будет ни у вас, ни у меня. По щекам потекли молчаливые слезы, оплакивая наши судьбы.
Я от злости, от досады и сожаления на происходящее, больно стукнула кулаком о стол, причиняя себе боль, вот только она не сравнится с тем, что сейчас творилось у меня в душе, не сравниться с болью моих любимых. Рука заживет, а вот сердце так и будет кровоточить. И кто бы, что не говорил о том, что время лечит, все это ложь. Время притупит боль, но никогда не залечит рубец на сердце. Он всегда будет напоминать об утерянном, об ошибке «горе-ученных», которые добивались своих целей, разрушая и не щадя чужие жизни и судьбы.
Погрузившись в свои мысли, я пропустила момент того, что мои блюда давно на столе, а я их просто гипнотизирую. Смотрю, но ничего не вижу перед глазами. Мыслями я сейчас далеко, на Земле в объятьях родителей. Как же мне вас не хватает.
Пододвинув ближе к себе чай, я сделала глоток и почувствовала, как горячая жидкость растекается по телу, согревая его изнутри. Салат был из корешков незнакомого мне растения, но достаточно вкусным, а мясо немного жестким, но мои зубки справлялись с ним без проблем. Так как продукты все привозные, соответственно и цены здесь «космические», но я давно нормально не ела, поэтому не могла упустить возможность подкрепить свой организм белком и витамином.
— И с каких пор анварады едят мясо? — что? От неожиданности я поперхнулась и закашлялась, а когда пришла в себя, то заметила, как надо мной склонилось трое анварадов и с презрением смотрели на меня, на то, как я ем мясо. Я напряглась и ответила:
— С давних, — не поняла я вопроса. Нет, ну не могли же меня так быстро найти, тем более что моя внешность мало напоминала меня прежнюю. — Очень полезно для организма, — наверняка «залетные».
— Это трупная еда, — скривились они, нависая надо мной. — Как ты можешь это есть?