Перекрестки судеб. Стася и Тим
Шрифт:
— И кто же тут в шпионов играет, а, Стася? — понижает голос, растягивая ее имя, точно зная, как это действует на Русалку.
— Просто пообещай, — настаивает.
— Нельзя обещать то, что не можешь выполнить, Русалка.
— Но…
— Список, Русалка, — напоминает Тимур. — Просто пришли мне этот чертов список.
Он стоит в переулке еще несколько минут, пересчитывая кирпичи на стене напротив. И только когда приходит смс от Русалки, прячет телефон в карман и сворачивает в сторону старых гаражей. Там его уже ждут.
Глава 9
Я волнуюсь. Не знаю, почему, но страх расползается по всему телу и липким комком оседает на дне желудка.
А еще хочется кричать. Отчаянно, до хрипа.
Я хожу по квартире, не находя себе места. В груди все сжимается, дышать становится труднее и ничего не помогает. Окна распахнуты настежь, и ночь врывается теплым дыханием и запахом моря. Замираю, вглядываясь в пестрящий огнями город. Глубже, в самую тьму заброшенных районов и пустых глазниц недостроек. Где-то там, в темноте этих улиц сейчас находится мой муж. И он что-то затеял. Что-то, отчего мурашки ползут по спине, а в позвоночнике образовался ледяной штырь.
И мне вроде должно быть плевать, но я ежусь под струями летнего ветра, растираю затекшие плечи, молясь, чтобы он вернулся оттуда этим утром. Где бы он ни был. Вернулся ко мне, хоть и не обещал. Я не знаю, что ждет меня впереди. И мне чертовски страшно, что я так и не сумею пережить прошлое. А еще я совершенно не представляю, кто такой Тимур Крутов и что он от меня скрывает. А скрывает многое и кое-что напрямую касается и меня.
Я еще долго слоняюсь по квартире, поощряя бессонницу неимоверно крепким кофе, но все-таки усталость берет свое. И я засыпаю в кресле, подогнув под себя ноги.
Меня будит запах: нежный, щекочущий нос летом. Распахиваю глаза и застываю, не в силах пошевелиться. На моих коленях лежит букет фиалок, перевязанный голубой лентой. А на полу сидит Тимур, запрокинув голову на кресло рядом с моими ногами. Облегчение распускает мои персональные фиалки в солнечном сплетении. Беру букет, зарываюсь в него носом, вдыхая тонкий аромат, и улыбаюсь. Под кожей растекается тепло и какая-то глупая радость заставляет сердце биться сильнее.
— Ты улыбаешься? — и ведь даже не смотрит в мою сторону, глаза по-прежнему закрыты.
— Да, — шепотом. — Спасибо за цветы. Мне никогда… — голос срывается, и я прячусь в нежных лепестках. Мне правда никто и никогда не дарил цветы, и я уж точно не ожидала подобный жест от Крутова. Да еще и такой…он подарил не пошлый веник, а фиалки, маленький, тугой букет нежных цветов. Волшебный просто. И теперь я точно знаю, какие цветы мои самые любимые.
— Рад, что тебе понравилось, — на его потрескавшихся губах поселяется полуулыбка. — Выпьешь со мной?
И поднимает вверх руку с пузатой бутылкой. Коньяк? С утра?
— Крутов, ты меня удивляешь. Алкоголь с утра?
— У меня была трудная ночь, а сегодня выходной, —
— А как же… — я хочу спросить о предписании доктора Туманова, но смотрю в измученное лицо мужа и вздыхаю.
— Крутов, – встаю с кресла, разминаю затекшие ноги и тут же сажусь на поля рядом с ним, отпиваю глоток. Алкоголь обжигает, скатывается огнем по горлу. – Мало того, что ты алкоголик, так еще и девушку решил споить.
— Ты не девушка, – он отнимает у меня бутылку, тоже делает глоток, – ты моя жена. И не забывай об этом.
Я только фыркаю в ответ и повторяю его движение. Пить с ним из одной бутылки оказывается почему-то волнительно. Я касаюсь горлышка губами и ощущаю, как терпкий вкус коньяка смешивается с вкусом его губ: ветер, соль и шоколад.
— Ты ел шоколадку? — срывает с языка. Ох, похоже, я уже пьяна.
Тимур смотрит удивленно, а потом достает из брюк шоколадный батончик и протягивает мне. Смеюсь собственной догадке, разворачиваю пестрый фантик и кладу конфету в рот.
— Ммм, — протягиваю, облизывая пальчик, перепачканный в шоколаде, — как вкусно.
А Тимур уже не улыбается, смотрит пристально, выжигая во мне клеймо собственника. Я даже перестаю жевать конфету, слегка приоткрываю рот в изумлении, а спустя удар сердца сама тянусь к его губам. У них действительно вкус соленого ветра. Того самого, что обнимал меня этой ночью. Я обвожу кончиком языка его нижнюю губу, прихватываю зубами, чуть оттягивая, и размазываю по ней растаявший на моем языке шоколад. Отрываюсь ненадолго, заглядывая в смоляные глаза с отблеском встающего солнца. Выдыхаю, когда он медленно, не отрывая от меня тяжелого взгляда, облизывается, и проделываю тоже самое с его верхней губой.
— Стася… — рычит мне в губы и одним рывком усаживает к себе на колени. Обнимает ладонями мое лицо, гладит скулы большими пальцами. — Ты пьяна, Стася, — снова растягивает гласные, рождая дрожь в каждой клеточке тела. И он прав. Я пьяна, но это нисколько не объясняет, почему меня так тянет к этому мужчине. — И это, — подушечкой пальца надавливает на нижнюю губу, раскрывая. И я поддаюсь ему. — Это очень плохая идея.
И отпускает, чтобы спустя удар сердца прижать к себе и зарыться лицом в мои волосы.
— Я все привез, Русалка, — говорит он, и я ощущаю, как моих волос касаются его губы.
Киваю, притаившись в его руках. Пытаясь понять, что я чувствую к этому мужчине. И почему именно с ним мне легко и…надежно, что ли? Ведь он просто использует меня. Или нет?
Отрываюсь от него на расстояние вытянутой руки. Он смотрит внимательно, изломав свою бровь, рассеченную шрамами.
— Зачем ты на мне женился, Тимур? — этот вопрос мучит меня все две недели, а задать его сразу – не решилась. Но сейчас почему бы и нет. — Если дело в отце, то…