Перекрёстки времени

Казанцева Марина Николаевна

– Да, да...
– не слишком уверенно отозвался дивоярец.

– Но зачем ты мне этого карлика хотел вручить? Зачем он мне нужен?

Светловолосый остановился, словно сам был неприятно поражён каким-то непонятным воспоминанием.

– Ты знаешь, я ведь тоже не всегда остаюсь сам собой, - признался он, - На этот раз на меня нашло наваждение. Мне чудилось, что я был кем-то другим.

– Так ты не знаешь, зачем подсовывал мне этого карлика?
– удивился товарищ.

– Нет, не знаю!

Брюнет некоторое время смотрел на приятеля, как будто пытался понять:

шутит тот или говорит серьёзно. Потом не выдержал и фыркнул. После чего уже откровенно расхохотался:

– А ведь как вручал мне его! Прямо настаивал: бери, бери! Мол, не знаю, зачем, но должен взять! Ну скажи, зачем мне нужен был этот уродец? Что я его - ха-ха-ха!
– на палку должен посадить и носить с собой?!

– Ксиндара, отвали!
– раздосадовал дивоярец, но потом не выдержал и тоже засмеялся:

– Ну, крыша съехала, говорю тебе!

Так смеясь, они поехали прочь от мостика, как будто хотели забыть те странные приключения, которые случились с ними в зачарованной зоне.

– Да, а ты помнишь, что мне там сказал перед выходом?
– напомнил дивоярцу спутник, - Ты мне заявил, что я должен там остаться, потому что я персонаж этой сказки, а ты волшебник из внешнего мира!

– О!
– совсем огорчился тот, - Вот это было бы скверно! Если бы ты меня послушался, то в самом деле остался бы там в качестве Ратмира. И вот бы я замучился искать тебя там. Я, между прочим, таким вот образом терял друзей в зонах наваждения.

– Ну ладно, хорошо, что я твоим советам мало внемлю, - утешил его приятель - таким тоном, что оба тут же опять расхохотались.

– Ладно, забыли, - наконец, угомонился Лавар, - У тебя, ведь, кажется, намечен путь? Или тоже забыл?

– Нет, не забыл. Я направляюсь к Наганатчиме - там, на вершине трёх окаменевших великанов находится вещь, которую я намереваюсь забрать.

– А, да, помню я таинственные намёки, которые ты подавал, пока мы с тобой мотались по сказке. Я знаю: ты выполняешь некий долг, который тебе достался от твоих предков. В этом утомительном деле ты собираешься провести весь остаток жизни. Вот отчего так трагически звучал твой голос, когда ты не знал, кто скрыт под обликом Ратмира. Выглядело очень эпатажно: ты мастер театрального эффекта, мой друг.

– Ксиндара, брось смеяться, - серьёзно отозвался тот, - мне самому странно, что я попал под влияние зачарованных земель. Такое дело происходит в одном случае: когда сам с собой встречаешься в одной и той же истории. То есть, в эту сказку я уже когда-то заходил. А я не понимаю: когда именно.

– Но ты был Румистэлем!
– возразил товарищ, - Ты уже говорил, что иногда как будто переносишься в другую личность - таинственного эльфийского принца - и как бы проживаешь эпизоды из его жизни.

– Нет, там был ещё кто-то, - помолчав, ответил дивоярец.
– К погружениям в Румистэля я уже привык. Но этот совсем другой. Он тоже дивоярец и тоже собирает кристаллы.

– Наверно, это один из твоих предков - они же иногда приходят к тебе через родовую память.

– Н-нет, я его не видел на бесконечной Дороге, - покачал головой волшебник.
– И вообще,

я как бы ощущал себя им. Представь, он из того же мира, в котором родился я. Но родился в другом месте, даже в другой стране. Эта страна называется Россия.

– Я не знаю географии твоей родной планеты, - улыбнулся Ксиндара.

– Откуда тебе знать - ты родился за семьсот лет до него! Но этот парень жил в странное время - насколько я понял, уже в начале двадцать первого века! Ты бы видел его воспоминания о земном мире!

– Расскажи!
– загорелся друг.

Дивоярец покачал головой:

– Пересказать невозможно - для этого просто слов нет. В его время появились такие удивительные машины.

– Ты мне рассказывал про самоходные повозки в твоём мире.

– Нет, это не то, - дивоярец пошевелил пальцами, как будто отыскивая слова.

– Неужели это удивительнее тех эльфийских летающих лодок, про которые ты рассказывал?
– изумлённо заглянул ему в глаза Ксиндара.

– Ну что ты! Нет, конечно! Сравнить нельзя! Я просто хотел сказать, как много изменилось с тридцатых годов, когда я ушёл с земли сюда, на Селембрис. И стал дивоярцем. Тогда, в годы второй мировой, когда весь мир был готов втянуться в страшную всеобщую войну. Когда по приказу Муссолини каждого юнца, едва достигшего шестнадцати лет, посылали в империалистическую бойню. Я бы тогда тоже погиб в окопах, если бы меня не отыскал и не спас Магирус Гонда. И странно, тогда Россия называлась Советами. Неужели за несколько десятков лет сменилось название такой старой страны? Или она была поделена союзниками? Нет, его память не сказала об этом.

– А как его звали?
– поинтересовался Лавар.

– Этого русского? Его имя: Лён.

– Да, всё это странно, - подумав, обронил брюнет, - как думаешь, Лино, не пора сделать привал перед дорогой на Наганатчиму?

– Стоит перекусить после такого перехода, - согласился Лино Линарри, доставая из дорожной сумы эльфийскую скатерть-самобранку.

ГЛАВА 13

Ночная темень плотно охватила землю. Вековые леса, нехоженые места - кроме той узкой тропки, что вела от зачарованных земель. Два путника устроились по-походному, без всяких излишеств - сразу видно, что люди к путешествиям привычные. Догорал небольшой костерок, по обе стороны от которого устроились попутчики на походных одеялах, вместо подушек - сёдла. Хорошо, что вечер тих, и погода тепла - бывают такие погоды в преддверии мая.

Обоим не спалось - даром, что утром придётся вставать чуть засветло. Лавар Ксиндара беспокойно оглядывался и прислушивался, словно его тревожили звуки ночного леса. А дивоярец как будто ничего не замечал, лишь заворожено смотрел в угасающий огонь.

– Смотрю я, что-то ты печален, - заметил товарищ, - всё время, что ты говорил про Наганатчиму, в глазах твоих появлялось странное выражение. С чем связано это? С каким-нибудь воспоминанием? Я слышал, истории эльфийских кристаллов нередко бывают трагическими.