Перекресток миров. Первые шаги Синигами

Крыс Виктор

— Нет, папа, первым буду я, а потом вы, повторяя каждое движение за мной. — Хмуро ответил я и сделал первый шаг к отвесной стене, прокручивая в своей голове, как до этого дошло. Что я не один в катакомбах, а под охраной своих родителей, ведь три часа назад я спускался в них один, а теперь под ударом вся моя семья и меня это сильно нервировало.

Найти тронный зал в этих катакомбах оказалось сложнее, чем я предполагал, и я уже около трех часов ношусь по серым тоннелям, утопающим во тьме. Но я так и не понимал, как раз за разом я оказывался у выхода, доводя до паники тех, что ждали личей. Сотня самых отбитых на всю голову воинов со всей столицы, и даже десяток приглашенных гостей с очень не маленьким уровнем, с нетерпением ожидают главного блюда в виде личей.

На мне в самом начале было навешано столько магической защиты, что, как сказал прибывший порталом архимаг, тот самый, что торговался с королем, я в полной безопасности, и даже ему придется потратить целых полчаса и неслабо постараться, чтобы прикончить меня.

Только вот катакомбы не хотели меня пропускать к тронному залу, и после двух часов блужданий по лабиринтам, когда я уже в четвертый раз возвращался неожиданно для себя к выходу. Король, как руководитель нашей операции, решил снять с меня магическую защиту и послать со мной двоих самых сильных воинов. Выбор короля был заранее известен — не мог он послать со мной ни кого иного, кроме как моих родителей.

Да и давили стены туннелей на психику многих воинов, даже архимаг отметил, что ему неприятно находиться около входа в катакомбы. Наша семья имела своеобразный иммунитет к этому воздействию катакомб, так как мы были отчасти похожи на тех, кто сидят в тронном зале.

На меня и Миуюки тоннель ни как не влиял, мы только не могли сориентироваться, отец же был спокоен, и как объяснила мне мама — на разум отца очень сложно повлиять и он зачастую видит то, что скрыто от глаз многих, более высокоуровневых магов и воинов.

И она была права, с глазами моего отца могла посоревноваться только моя интуиция вставшего на путь тени. Отец видел многое, но не все, а я вот чувствовал то, что не видел он. Так мы пробирались все глубже и глубже в катакомбы с одной простой задачей — разведать, и если получится, то активировать пространственный тоннель и перенести личей на поверхность. Даже если они уже не спят, план по ловле на живца, то есть меня, был провален, как показали предыдущие три часа блужданий по тоннелям. Когда я был защищен, меня не пускали катакомбы, а теперь, когда на мне нет ни единого защитного заклинания, я мог идти к центру даже в сопровождении. Теперь я был тем, кто вел к цели, так как попытка отправить только родителей без меня, почти сразу провалилась, их не пускали катакомбы дальше десяти шагов. А меня катакомбы, несмотря на шестой уровень, считали жертвой, которую ведут на убой сопровождающие члены секты.

— Стоп! Альмонд, ни шагу! — Неожиданно воскликнул Альрик, и я замер с поднятой ногой, так и не сделав шага, и только после окрика я увидел, что носок моей обуви освещен более ярко, чем приглушенный свет из лампы, которую держала мама, идущая позади всех.

— Сынок — Прозвучал тихий вкрадчивый голос отца, который и сам замер. — Возврати свою ногу во тьму, не выходи на свет.

Катакомбы сыграли с нами злую шутку и сейчас я только что, чуть не вошел в тронный зал тех, что как я сейчас видел, все еще не сошли со своих тронов. Моя нога, дрожа вернулась в полумрак, а сзади погасла лампа.

— Молодец, сынок. — Тихо и ободряюще проговорил отец, а я услышал, как жалостливо скрипнула рукоятка топора. — Миуюки, свиток готов?

— Готов, но как я подозреваю, нам нельзя больше продвигаться вперед. — Проговорила мама, доставая из экранирующего мешка каменную шкатулку со свитком, который нам передал архимаг. Миуюки словно на лекции быстро проговорила объяснение, почему нам нельзя делать ни единого шага, ни вперед, ни назад — Нас уже опутали энергосистемы, и еще шаг, и резервная энергия из хранилища поступит в личей, они уже практически восстали из своего сна.

— Тогда в тронный зал свиток бросит Альмонд, а ты, Миуюки, его активируешь — Тихо проговорил отец, принимая шкатулку у Миуюки и так как до меня было почти четыре метра, собирался бросить мне её. — Сынок, скажешь, когда будешь готов, и я кину шкатулку со свитком тебе.

— Подожди, папа. — Мои руки дрожали, а глаза все смотрели на тронный зал, в котором царила

тишина.

Архимаг Агри Долан соблазнился телом лича, который был выставлен в нашем выставочном зале темной академии. Охотников, которые жаждали как энергии, так и причитающихся им трофеев, собралось около десятка, и самым сильным из них был архимаг Агри. Он был довольно слаб по меркам архимагов, так как в основном занимался пространственной магией и теоретикой. Ну и был силен в магии света, и что забавно, тьмы, и ему были необходимы кости личей, пропитанные тьмой, так как это недостающий элемент в его исследованиях. Этот очень худой и высокий старичок, когда понял, что с ловлей на приманку не получится и ему придется нам помогать с доставкой, чуть не позеленел от злости.

Доработка свитка пространственной магии под наши задачи и напитка энергией происходила чуть ли не на коленках жутко злого архимага, который только из-за того, что ему не пройти катакомбы не подняв всех мёртвых, не пустился в путь с нами. Я тогда с замиранием сердца, с помощью прозрения наблюдал, как беснуются огромные потоки энергии, которые вкладываются в рунные символы на свиток, изготовленный из искусственно выращенного гибкого энергетического кристалла.

И теперь шкатулку с этим драгоценным свитком собираются бесцеремонно кинуть в мои руки. Только меня волновало не это, а то, какой именно после этого произойдет взрыв. Я внимательно слушал лекции своей матери и понимал, что сейчас произойдет разрыв пространственных потоков. Свиток перенесет не только личей и нас, но и весь тронный зал, и в катакомбах произойдет обвал и возможно вакуумный взрыв, если я правильно понимал, как произойдет перемещение.

— Альмонд!? — Окрикнул меня отец, одновременно кидая шкатулку, понимая, что мне чересчур сложно решиться.

Каменная шкатулка не была тяжёлой, но её холодные стенки действовали на меня успокаивающе. Вспоминая инструкцию и действуя под руководством нервничающего отца, я неспешно открыл шкатулку, энергия хлынула в пространство от свитка и я, взяв в руки свиток, взглянул в тронный зал, перед тем как его кинуть в центр.

Головы личей смотрели на меня своими пустыми глазницами, и они уже вставали со своих престолов, все, кроме центрального. Гертруда подняла свою руку, лишь слегка обтянутую кожей, и над её троном в воздухе начал формироваться огромный шар, на котором была изображена карта катакомб. Она собиралась совершить полную активацию защитных систем катакомб, в неисследованной части которых могли скрываться целые армии из свиты личей, что не могло означать ни чего хорошего для живых.

— Альмонд, кидай свиток! — Вырвал меня из созерцания тронного зала голос Миуюки, который казалось, был так далеко.

Личи сорвались с места в тот момент, как в них полетел свиток, который незамедлительно активировала Миуюки. Перед моими глазами разыгралась энергетическая буря — я видел прозрением контуры, которые словно паутина серебряными нитями опутывали в мгновение ока, как помещение, так и каждого кто находился в пределах пятидесяти метров от свитка.

Перед моими глазами зал сначала вздрогнул первый раз, затем второй раз и пространство начало искривляться, словно в разбитом зеркале. И как предупреждал нас архимаг, я начал терять нить событий и мой разум начал меркнуть, словно под воздействием усыпляющего газа.

Перед моими глазами были личи, объятые энергией и еще не до конца сформированные в воздухе заклинания что летели в нашу строну, я был уверен что нам конец, если они настигнут нас. Мы выполнили свою задачу, и теперь вся надежда на команду ликвидации.

Тьма неожиданно поглотила мой разум и не хотела отпускать его. Разумный не мог вынести переноса без потери сознания, и как надеялся отряд ликвидации, это поможет уничтожить личей с наименьшими потерями.

Когда я открыл глаза, я не понимал, где я нахожусь. Вокруг был огонь, крики, лязганье металла, а с неба молчаливо взирали на нас звезды, что освещали небо своим холодным сиянием. Около меня, вся в белесых одеждах, излучая свет, стояла Гертруда первая, чьи седые волосы касались земли и струились по ней словно живые.